- Мимамомуууууууууууууууууууу! – разнеслось по залу. Публика зааплодировала, пустив слезу. Я согнулась в три погибели, стараясь, что никто не увидит в темноте моих манипуляций. Изо всех сил я старательно зажимала себе рот рукой, надеясь, что это спасет меня от позора.

Напрасно надеялась! Ибо прима вскоре выдавила из себя очередную порцию звуков. Как раз в этот момент оркестр решил грянуть понажористей, то есть, посильнее, бряцнув бубнами, трубами и всем тем, чем вообще можно было создать какофонию звуков, приводящую лично меня в ужас, а всех остальных в зале – в экстаз.

- Меееееееееееертв! О небесаааа! Он мееееертв! – заголосила прима, а я, тихо хрюкнув, медленно, но верно начала съезжать под кресло.

- И вооооот! Он лежииииит, распластавшись на поооооле….

Лучше бы он распластался где-нибудь в другом месте, честное слово! Потому что на поле, а, верее, на полу, была готова распластаться сейчас я.

- Бездыханное теееееелоооо! – тем временем продолжала прима.

- Как жаль, как жаль! Как жаль, как жаль! Как жаааааааль! – вторил ей хор мальчиков-зайчиков на подпевках.

- Как жаааааааааааааааааааааааааааааа-а-а-а-а-а-а-а-аааааль! – выдавила из себя последнюю ноту певица, чтобы в следующей момент поклониться, сорвав бурю оваций и медленно, подобно медузе-пережорке, уплыть со сцены. Я к тому времени все еще находилась в кресле, закрывая лицо рукой и периодически всхлипывая.

- Дорогая, ты у меня такая чувствительная… Не думал, что тебе так понравится начало! – Таррен положил руку на мое плечо.

Я в очередной раз всхлипнула.

- Не могу сдержать слез… - выпалила на одном вдохе, снова прячась в собственных ладонях рук и всхлипывая. – Потрясающе! – добавила я.

Таррен не мог со мной не согласиться.

Тем временем на сцену выползал тот самый, который якобы мертв.

- Нееееет! Я еще жиииивоооой! – басом затянул мужчина, медленно переползая к центру сцены.

Я издала новый всхлип и временно сумела взять себя в руки, уговорив собственное сознание, что смеяться, когда другому человеку плохо – не хорошо.

- Уж чеееееерви грызут мою печееееень! – вновь забасил недобитый романтик.

- Грызут, грызут! Грызут, грызут! – вступили тоненькими голосами мальчики.

- Догрыыыыыызли! – вновь забасил страдалец, для меня же это явилось последней каплей. Не выдержав мучений и зажав рот рукой, я подорвалась с места и, довольно грубо отпихнув сначала Таррена, а потом Прыща, вылетела из ложи в коридор. Там, на красной дорожке, наверное, очень дорогой, я смогла насмеяться вдоволь, разразившись хохотом, словно лопнувшая бутылка с шампанским.

Отсмеявшись, почувствовала как кто-то рывком утянул меня за угол. С удивлением посмотрела на того, кто с улыбкой прикладывал палец к моим губам, призывая к тишине.

- Джаред?! – только и сумела вымолвить я.

Джаред зажал мне ладонью рот.

- Анна! Анна, где ты? – услышала я, как Таррен меня зовет, видимо, выбежав за мной из зала.

Дракон, молча, показал в сторону оборотня рукой и вопросительно уставился на меня, словно спрашивая, хочу я вернуться или нет.

Я, вспомнив все муки от оперы и присутствия там стервозной Лулу или Лили, как ее там, лишь отрицательно покачала головой.

Джаред усмехнулся и, отпустив меня, начал творить какую-то магию. С его рук полетели искры, окутывая нас сверкающим коконом.  Я все еще слышала голос Альфы, когда мужчина, резко потянув меня за руку, словно сделал шаг в пустоту. И я за ним.

Пространство вокруг нас завертелось, закружилось, словно цветной калейдоскоп, а затем заново собралось, заставляя меня затаить дыхание от увиденного.

Горы! Огромные, скалистые и поросшие лесом и мелким кустарником. Они высились над морем суровыми стражами, словно обнимая его своими каменными объятиями.  Не веря в происходящее, я даже поглубже вдохнула воздух. Можжевельник! Ветер пах им! Он приносил запах с росших здесь деревьев. Правда, они были не совсем обычного цвета. Не зеленые, а лиловые, но факта их поистине чудесного хвойного аромата это не меняло.