Он взглянул на нее.

Нет, в этом было что-то пьянящее. Он представлял, как приятно будет послушать рассказы людей обо всех мрачных деталях чудовищно жестокой смерти, которая постигла Латею. Сама мысль о том, что человек сумел уничтожить могучую колдунью таким устрашающим способом, вызовет сенсацию. Люди захотят узнать, кто это сделал. Для части народа он станет героем-мстителем. Вокруг будет стоять гул разговоров о случившемся.

Как только появится весть о муках, постигших Латею, и о ее страшной смерти, сразу распространятся сплетни, от которых всех будет трясти как в лихорадке. И это будет забавно.

Разобравшись со светильником, он вспомнил о ноже. Нож лежал там, где его и оставили, около перевернутого шкафа. Оба водрузил пустую лампу на груду обломков и наклонился за ножом. Да, получилась настоящая бойня. Нельзя сделать омлет, не разбивая яиц, говорила его мать. Она часто так говорила. На этот раз ее поговорка очень подходила к случаю…

Одной рукой Оба поднял любимый стул Латеи и поставил его в центре комнаты, а затем принялся очищать лезвие о сшитое из лоскутков покрывало, лежавшее на стуле. Он слышал, что колдовство способно приносить беды самыми необычными способами. К примеру, колдунья может состоять из какой-нибудь ужасной колдовской крови, которая, подобно кислоте, разъест любую сталь…

Он огляделся.

Не-а, обычная кровь, как у всех. Разве что очень много… Да, это будет большая сенсация, это будет захватывающе!

Вот только плохо, что придут солдаты и начнут задавать вопросы. Эти солдаты невероятно любопытны. Они станут повсюду совать свои носы, это так же точно, как то, что корова дает молоко. Они могут все испортить своими вопросами. И наверняка не смогут оценить получившийся омлет.

Не-а, все же лучше, если дом Латеи сгорит. Это, конечно, не вызовет сенсации и не принесет такого развлечения, как убийство, но зато и подозрений не будет. А без подозрений не будет солдатских вопросов. У людей вечно горят дома – особенно зимой. Полено, например, выкатится из камина, разбросав угли; искра выстрелит в занавеску; свеча выгорит и упадет. И дом заполыхает – будьте-нате!

Такое происходит постоянно. И ничуть это не подозрительно – пожар в разгар зимы. Со всем этим пусканием искр и огня, колдунья невольно навлекла на себя пожар. Удивительно еще, что дом не загорелся раньше. Старуха сама себе создавала угрозу.

Конечно, кто-нибудь может увидеть пламя, но будет уже слишком поздно. Огонь разгорится так, что из-за сильного жара никто не сумеет подойти к дому. А если сразу пожар не заметят, то и вообще ничего не останется. Кроме пепла…

Оба испустил горестный вдох. Жаль, конечно, что этот жуткий пожар, который обвинят в гибели Латеи, не даст насладиться сплетнями об убийстве, но тут уж ничего не поделаешь.

Оба много узнал о пожарах. У них сгорело несколько домов. И заживо сгорали звери. Это было раньше, когда они жили в других городах и еще не переехали в это место.

Оба любил наблюдать, как горят дома, любил слушать пронзительный визг животных. Звук раздуваемого ветром огня в горящем здании наполнял его ощущением власти. Ему нравилось, когда в полнейшей панике прибегали люди. Они всегда выглядели ничтожными рядом с тем, что создал он, Оба. Они боялись пожара. Иногда люди криками созывали всех тушить огонь: мужчины выплескивали ведра воды на пламя или сбивали его одеялами, но это никогда не могло остановить пожар, зажженный Обой. Ведь он не был неумехой. Он всегда все делал хорошо. И хорошо знал, что делает…

Закончив, наконец, очищать и доводить до блеска свой нож, Оба бросил окровавленное покрывало на пропитанные маслом щепки у перевернутого дверцами вниз шкафа.