Лили, сидевшая в кресле вся скрючившись так, что коленки, задранные до головы, заслоняли ей лицо, вскочила и подбежала к окну. С высоты пятого этажа она увидела медленно ползущий по середине дороги серый, как и всё вокруг, автозак с мигалкой, сверкающей новогодними огнями. За ним следовали чёрные муравьиные фигурки с автоматами в руках.

– А-а-а… Вот и тараканы повылазили.

При этих словах Мими, сидевшая на мосластом табурете, раскинув ноги и чертя источенным кухонным ножичком фигурки на обшарпанном дощатом полу, оживилась и радостно воскликнула:

– Где тараканы? Где?

Она бросилась к подруге, пытаясь по её взгляду определить местонахождение обожаемых насекомых. Но через минуту разочарованно и сердито плюхнулась на прежнее место и, нервно ковыряя половицу, зажужжала:

– Прикалываешься? Я есть хочу! Вторые сутки без малейшего тараканчика во рту!

– Ха-ха-ха! Тебе нужно быть воздержаннее в желаниях. Ведь нас отправили на Землю не для прогулки. Дали второй шанс, даже вернули память о прежней жизни.

– Ну-у-у, это только йоги могут не есть годами. Им вообще твёрдая пища вредна. Если тебе так хочется, пожалуйста, поглощай воздух и солнечную энергию. Приятного аппетита. Но мне такая диета не подходит. Если же говорить о втором шансе, то не совсем понятно, зачем Демиург нам его дал. Было обещано, что, выполнив задание, мы продолжим жизнь на Земле в нынешних аватарах. Только что мне делать с этим шансом, если он ничего не значит без Столпника? Без него мы никто и ничто. Ведь змия только он может зарубить. Или кто-то другой из человеческой расы. А мы пока что не люди, а лишь заготовки под будущие личности.

– Да. Но на нас лежит вся ответственность. И не говори, что ты этого не понимаешь.

– Понимаю, и ещё как! Но ведь для спасения народа нужен лучший экземпляр, героическая личность. Я считаю, что Столпник не годится. Где ты только отыскала этого недотёпу? Нельзя было выбрать кого-то более продвинутого? Если бы не промах этого лохматого тюфяка, то мы бы сейчас спокойно готовились к операции, отсыпались на мягких тёплых постелях, принимали ванну, выуживали тараканов из мусоропровода, а вечером я играла бы… играл бы на профессорском рояле при свечах и наслаждался воспоминаниями прошлого… Вот где они с Фру шатаются до сих пор?

Лили в который уже раз за последние сутки провернула перстень на среднем пальце правой руки кристаллом внутрь, приложила ладонь к уху, точно морскую раковину, и прислушалась. Потом вернула перстень в исходное положение и протяжно вздохнула. Мими сделала вид, что не услышала вздоха. Она насупилась и нервно задёргала ногой.

– Выбор сделан путём исключения множества случайностей. Результат мог быть иной – другой человек, другая страна, поскольку у каждой народности есть свой змей. Но программа указала на Семёна Филипповича, поэтому назначение получил он. Даже наш высочайший куратор не имеет полномочий вносить изменения в алгоритмы, чтобы интегрировать вероятность. Так что, голубушка, я тут ни при чём.

– Не называй меня голубушкой! – вспыхнула Мими. Она вскочила, опрокинула табурет, истерично затопала ногами и затрясла кулачками, как испорченный пятилетний ребёнок.

– Ну, ладно, ладно… Голубчик… Так лучше? – осторожно промолвила Лили, округлив глаза и сделав ладонью мягкий успокаивающий жест.

Помолчали. Мими пригвоздила себя к табурету и продолжила ковыряние лаги с особым остервенением. Но вскоре она зло отшвырнула нож и занялась пролистыванием очередной книги, лежащей на голом столе рядом с армейскими крагами, мутным гранёным стаканом и алюминиевой миской с окаменелым содержимом на дне. Она делала это так нервно, что от взлохмаченных страниц, точно пар от пирога, поднималась густая пыль. Лили спокойно наблюдала за кипением своей подчинённой. Потом, препроводив хмурым взглядом удаляющийся автозак, задумчиво протянула.