Боеслав, увидев знаки Швеца из камышей, махнул рукой. Веревки, идущие к лошадям, затрепетали. Ждан повел лошадей от реки, веревки натянулись, как тетива лука, но груз шел по песчаному дну без помех. Пушка хоть и медленно, но все-таки двигалась и вскоре оказалась на берегу. Из соседних камышей вышли из воды высокие и жилистые Хыль и Швец, держа в руках круглые металлические шары.

– Это что у вас? – спросил удивленно Боеслав.

– Да это добро на второй телеге везли… Взяли, может пригодятся. И по дну с ними легче идти.

Боеслав догадался, что это новые ядра для стрельбы из пушек. Тогда уж и одну бочку с порохом прихватить надо, пока охрана спит. Может, он лучше нашего, пусть оружейники посмотрят.

Теперь все зависит от скорости. Пушку подтащили к помосту, лошадей запрягли так, чтобы удобнее было закатывать пушку на телегу. Все встали возле пушки – помогать руками закатывать орудие на телегу. Боеслав дал команду – начали! Но рядом раздался голос Буса:

– Нас-то подождите!

Боеслав увидел идущих к ним дружинников Буса и громадного гиганта Хмару со связанным китайцем на плече, у того изо рта торчала рукавица.

– Быстро вы! – одобрил Боеслав, показывая на китайца.

– Да-а… – махнул рукой Бус. – Он сам нам помог – по большой нужде захотел, видимо с перепуга, что накажут. Крестьянам сказал, чтобы шли в село, а он их догонит, и в лес шмыгнул. Ну, тут мы его и повязали, вот только рубашку его красивую порвали.

– Да вы мне его хоть голого привели бы – главное, что живой!.. Встали к пушке и начали, – скомандовал Боеслав.

Все построились вдоль орудия и быстро закатили его на телегу. Бус посмотрел на спящих тверских дружинников:

– Такой храп в Твери услышать можно! Всю рыбу распугают, так что теперь мальцам не порыбачить.

– Медов напились, забыли княжеские приказы не пить много спиртного во время боевых походов, – сказал Боеслав. – На реке Пьяни пьяных московских дружинников монголы ночью спящими застали и всех порубали – с тех пор и ограничили возлияния. Это первая битва наших дружин с Мамаем должна была быть. Подождите меня, надо сумку с бумагами у тверского сотника срезать.

– Можно я? – вызвался Бус. Не дожидаясь ответа, он скинул одежду и переплыл реку с запоясным ножом в зубах. Бесшумно подкрался к сотнику, срезал сумку и так же ловко вернулся назад.

– А теперь без шума и быстро движемся по тропе к крестьянской дороге. Обходными путями возвращаемся в Москву, – приказал Боеслав, запихивая сумку сотника в свою дорожную сумку. – Бус, на тебе китаец, положишь его на холку коня.

– Да он маленький и легкий, как мешок с картошкой! – Бус уложил китайца на коня.

Боеслав достал из сумки две рукавицы и подшлемник рязанских ратников, измазал их в водорослях и грязи и бросил в ближайшие кусты. Ехали, молча прислушиваясь, нет ли погони, но все было тихо.

Когда выехали на дорогу, Боеслав сказал дружинникам:

– Всех, кого встретим, забираем с собой, чтобы не выдали наш маршрут тверским. Отпустим пленников около Москвы.

До города доехали за сутки, по дороге встретился один крестьянин на телеге, взяли его с собой. Посадили на крестьянскую телегу связанного китайца и побросали свои вещи, ядра и порох. Крестьянину пригрозили, чтобы не ныл, иначе свяжут, как китайца, и рот заткнут, он до самой Москвы молчал. Подъехав к городу, тверского крестьянина отпустили, приказав чтобы никому не рассказывал, что видел.

На Бронной их ждали дружинники, они поведали, что приходил гонец от княжича Юрия и поинтересовался, где все дружинники и Боеслав, потом ушел, сообщив, что княжич завтра ждет Боеслава в тайной палате. Сказали гонцу, как велели, что все на охоте.