– Попробую поговорить с ним, – сказала Корделия, выпуская Элеонору из объятий. – Может, если напомнить ему о нас, он снова станет человеком? Может, еще не поздно?

Брендан по-прежнему сидел, прислонившись к двум массивным зубам Жирного Джаггера. Корделия подошла к нему, и он посмотрел на нее.

– Эй, – Брен, – тихо заговорила Корделия. – Это я, Корделия… Ты все еще здесь, дружище?

Элеонора выглянула из-за коренного зуба, а Корделия подошла еще ближе к зомби, в которого превратился их брат.

– Ну же, Брендан! Ты же узнаешь меня, я знаю, – сказала Корделия, находясь теперь всего в нескольких футах от брата. – Мы не всегда ладили… но это же я, твоя сестра, Корделия. Ты можешь сказать «Корделия»?

Уголки губ Брендана медленно раздвинулись, и в глазах снова затеплилась жизнь. Возможно, это был признак того, что он узнал сестру. Губы Брендана приоткрылись, и Корделии стало ясно, что он пытается улыбнуться! Она потянулась к нему, чтобы помочь, и его улыбка стала шире.

– Хорошо, Брендан, – тихо сказала Корделия, предлагая ему свою руку в качестве опоры. – Я знала, что ты с этим справишься.

Кранч!

Зубы Брендана сомкнулись на руке Корделии, она даже не успела понять, что происходит.

– Ай! Он укусил меня! – закричала Корделия.

Корделия закричала, глядя на отвратительный укус у себя на руке, и подумала, что от одного его вида может потерять сознание.

Элеонора тоже закричала, и во рту у великана стало шумно, как в доме с привидениями. Корделия перевела взгляд со своей болезненной раны на Брендана. Он медленно жевал собственную руку, как будто лакомился куриной ножкой.

– Не ешь себя, болван! – закричала Корделия и ударила здоровой рукой Брендана по лицу.

Вдруг Жирный Джаггер бешено задрожал, и дети Уолкеры полетели в разные стороны.

– Что случилось? – спросила Корделия, поднимаясь на ноги и держась за укушенную руку.

Элеонора дважды ударила по нижней губе Жирного Джаггера. Он понял смысл сигнала и открыл рот настолько, что Элеонора смогла выглянуть наружу.

– Мы уже пересекли залив, – радостно закричала Элеонора.

Но ее радость тотчас сменилась ужасом. На них неслись вертолеты, полицейские катера, грузовики полицейского спецназа, патрульные машины с вооружением, достаточным для того, чтобы уничтожить целую семью Жирных Джаггеров.

На другом конце Сан-Франциско жители опасались, что надвигается новое Великое Землетрясение – земля тряслась, слышался грохот. Машины скрежетали, несмотря на накачанные шины, срабатывали системы защиты от воров, подавая звуковые сигналы. Лопались стекла в окнах, кричали разбуженные дети. Весь огромный город содрогался в постоянном ритме, как будто находился на огромном басовом барабане во время концерта группы «Роллинг стоунз».

Но это было не землетрясение.

Это огромный великан по имени Жирный Джаггер вприпрыжку бежал по городу. Пробегая по улицам, он сокрушал под ногами почтовые ящики, деревья, припаркованные машины.

На небольшом расстоянии от него двигались несколько вертолетов, в том числе вертолет Департамента полиции Сан-Франциско и темно-зеленый вертолет с национальными гвардейцами. Как рой растревоженных пчел, по небу проносились крупнокалиберные пули и впивались в спину великана.

Выстрелили спаренные пушки, установленные под винтом вертолета Национальной гвардии. Снаряды со свистом пронеслись по небу и попали в великана. Он вскрикнул от боли и заскрежетал зубами. Рот у него при этом закрылся.

Дети Уолкеры, находившиеся во рту, закричали, когда в щеках великана стали появляться дыры от пулеметного огня. Корделия пригнула Элеонору к языку Жирного Джаггера за рядом коренных зубов. У ног сестер образовывались лужи крови.