– Откуда ты знаешь?

– А из-за нее. – Галя снова кивнула в сторону Романовны. – Это ведь она ее попросила пригласить. Бабуля и не отказала.

Бабуля? Я не сразу поняла, что бабулей Галя назвала Анну Федоровну. Ну да… Надя ей мачеха. А мать мачехи своего рода бабушка.

По лестнице затопали детские ножки. Верочка, умытая, причесанная и наряженная в розовое платьице, прибежала к гостям. Галка легко подхватила ее на руки и подкинула вверх.

– Ой, не урони! – ахнула Майя Ивановна.

– Не уроню, я сильная, – успокоила ее Галя.

И они вдвоем принялись играть в чужого ребенка. Именно так, я не оговорилась: для посторонних людей получасовое общение с дитем – забава. Галя своих еще завести не успела, а Майя Ивановна опоздала.

Майя Ивановна была доброй женщиной. Даже нет, не доброй, а добродушной. И совсем не добренькой, даже временами ехидной. Хотя с Анной Федоровной они считались подружками, мне всегда мерещилось в их отношениях что-то вроде ревности. Особенно когда я узнала, что Анна Федоровна, на правах приятельницы, пользуется бесплатными консультациями тети Майи. Та по-настоящему хорошо разбиралась в стилях мебели и в художественных направлениях.

– Сапожник без сапог, – шутила она. – Знать знаю, а сама приобрести ничего не могу. Средства не позволяют.

На месте тети Майи я бы завидовала. Но это я. Возможно, тетя Майя намного лучше и добродетельнее меня.

С опозданием пожаловали соседи – супруги Кудриловы, Ольга и Дмитрий. Как я могла понять, между ними и Надей шло негласное соревнование: чей дом лучше.

Тут же вслед за ними на роскошном джипе с объемным багажником прибыл тот самый пожилой антиквар Артем Сергеевич, о котором говорила мне Майя Ивановна. С ним был довольно прикольный парень Володя, его помощник. По всей видимости, пригласили его в качестве грузчика: именно он торжественно внес в зал обернутого в мешковину виновника торжества – изящный круглый столик в стиле бидермейер с бисерной вышивкой в центре круглой столешницы. Мы столпились вокруг, восхищенно ахая. Причем лично в моих возгласах почти не было притворства, там на самом деле было на что посмотреть: фанеровка, лак без современного вульгарного блеска, резные украшения, которые вовсе не казались чрезмерными, так как располагались в основном на ножке и частично скрывались столешницей. Бисер мельчайший, страшно подумать, скольких усилий стоила вышивальщице эта композиция: разбитая урна, сломанная стрела, сердце и увядающие цветы. Вокруг венок из темно-зеленых листьев.

Галочка прочла нам небольшую лекцию о бисерной вышивке. Видно было, что она старательно готовилась. Выступала, словно у доски. Анна Федоровна даже начала невольно одобрительно кивать головой. Так она всегда делала на уроках, если ей нравился ответ. Было бы очень интересно, если бы Галя так не затянула.

– Начало девятнадцатого века – время буржуазии. Это Россия припозднилась, а во Франции уже свершилась революция, и к власти пришел Наполеон. Буржуазия всегда ценила удобство, вот и мебель стали делать добротную, удобную. Позднее один поэт дал этому стилю название «бидермейер» – «бравый господин Мейер» в переводе. Правда, в те времена под удобством понимали немного другие вещи, чем теперь: табуретку удобной никто не считал, – стрельнула глазами Галочка. – Этому понятию не противоречили изогнутые спинки и подлокотники, точеные ножки столов. Вот посмотрите на наш!

Хозяин дома и Дима, переглянувшись, удалились на кухню пропустить по рюмочке. Там они о чем-то увлеченно беседовали. До меня долетали обрывки их фраз:

– Во-первых, гидроцикл надо зарегистрировать в ГИМСе, во-вторых, нужно «сдать на права» в том же ГИМСе, курс длится полтора месяца, в-третьих, – ежегодное техническое освидетельствование, плюс платить налог…