Отец. Запыхавшийся. Испуганный. Шокированный. Тянется и прижимает к себе, крепко обхватывая руками, как в детстве. Зарываюсь носом в его грудь и плачу навзрыд. Выплескиваю все, что точит и съедает. Просто уничтожает изнутри.
- Моя милая... - гладит по голове своей крупной ладонью, пытаясь успокоить. Забрать боль себе. - Моя хорошая... Моя любимая... Все хорошо, моя девочка, все хорошо.
Нутром за всхлипами чувствую мамино появление. Плачет вместе со мной. А я ещё больше реву. На взрыв всех систем жизнеобеспечения долбит. Разворачивает капитально. Эмоций через край плещутся, а остановить их ничего не может.
- Мамочка, - шепчу задушенно сквозь плач, - мамочка...
Тянусь к ней. Нуждаюсь в ней. И она понимает. Обнимает и отдает. Все отдает. Любовь, поддержку, опору. А боль, как ни пытается забрать - не получается.
- Арнольд... Оставь нас наедине. Надо поговорить.
Сквозь какой-то вакуум слышу, как папа открывает для нас машину и уходит. Оказываемся в салоне, где я просто разрушаюсь. Хриплю на повышенных. Навзрыд рыдаю.
- Хорошая моя... - шепчет сквозь слезы мама, - доченька... Что случилось? Я все пойму, расскажи.
- Беременность... Я... Ребенок... Мама...
Озвученные слова разрывают больное сознание. Полное уничтожение. С плотью. С кровью. Ничего не остаётся.
- Ребенок?.. - мама в шоке. В ступоре.
- Ну, почему?! Почему?! Мало мне было проблем... Теперь это! Что мне делать, мамочка, что делать? - слезы кислотой обжигают безжизненную кожу, оставляя памятные ожоги. - Я не хочу... Не хочу...
Мотаю в разные стороны головой, будто в бреду повторяя шепотом слово "ребенок", пока родительница не ловит мое лицо в свои ладони и не заставляет посмотреть в глаза.
- Диана, - ласково и спокойно, - это дар. Бог наградил тебя за все твои испытания. Ребенок - лучшее, что могло с тобой случиться.
- Но... От него... От него...
- Ты любила его, - не спрашивает. Знает. - У тебя будет ребенок от любимого человека. Любимого. И плевать, что он из себя представляет. Это твой ребенок. Твой.
Мамин голос напитан непривычной твердостью. Но глаза... Глаза так и светятся теплом. Счастьем.
- Жизнь так легко забрать, дочка... Поверь. Нет ничего хуже, когда родители хоронят своих детей, - сглатывает и отворачивается. - Тебе выпал такой потрясающий шанс. Ты можешь стать матерью. Просто хватайся за него. Ты заслужила.
Каждая фраза - сдетанировавшая граната. Молчу, переваривая услышанное. Так и смотрю на женщину, которая столько сделала для меня, и не представляю, что для кого-то стану таким же человеком.
- Я боюсь, мама... Очень боюсь... Что он будет постоянно напоминать о том ужасе, который я хочу поскорее забыть.
- Глупая! - смеётся и обнимает. - Твой ребенок будет напоминать тебе только о том, как сильно ты любила его отца. И какая сильная ты, что после всего случившегося не отказалась. В первую очередь от себя.
- А если я не справлюсь, мамочка?.. Если не получится?.. Какая из меня мать?.. Я себя то на ноги поставить не могу...
- Моя милая, - целует в волосы и кладет подбородок на голову, как всегда делала в детстве, - ты сильная, смелая, стойкая. Не сломалась под гнетом всех обстоятельств. Я знаю, что ты будешь прекрасной мамой. Любящей и очень заботливой. Оберегающей свое дитя. Я знаю. Чувствую это. Просто сейчас надо немного постараться, чтобы привести в порядок здоровье. А мы с папой рядом и поможем. Всегда.
Вот теперь слезы льются не от бесконечной боли, сжимающей в тиски, а от какого-то призрачного, почти эфемерного счастья. Неопределенное, неизведанное чувство сковало по рукам и ногам, заставляя представлять, каково это - быть родителем.