Мне сегодня рай пообещали -

Благодать Господню на земле.

Как-то всё топорненько подали,

Я ответил, углубляясь в детали,

– Знаешь, что, оставь его себе!

1997

Старики

Эй, реформаторы, крикните, ну же,

Текстом, открытым закон наших дней:

Тем, кому плохо – ещё будет хуже,

А беззащитных бить будут больней!

Многое стерпишь, природой раз дадены

Силы и ум – нас таких большинство.

Пенсионеры… отцы наши, матери,

Бабушки, деды…, а им каково?

От груза лет и от бед подуставшая,

Всё позабыв и уют, и покой,

В собственной родине изгоем ставшая,

Старость с протянутой ходит рукой!

Это они жгут костры возле почты,

Чтобы согреться с утра, на мороз

Гонит нужда, и не можешь помочь ты.

А государству до их разве слёз?

Это они не от жизни от сладкой,

Скромно, нехитрый товар разложив,

Всюду торгуют, а прибыль – десятка.

Лишь продержаться, тут не до нажив.

Это они ковыряются в баках,

Мусор ворошат всем сытым в укор.

Нате! Смотрите!! Живу как собака!!!

Пусть ослепит вас такой мой позор!

Это они… нееет, в года свои чёрные,

Где лежит будущего злая тень.

Мы это, мы, доживать обречённые,

Смотрим беспомощно в завтрашний день!

1995

Пантера

Ты стройна и эффектна без меры,

Неприступностью гордо сияешь.

Красотой грациозной пантеры

И всей сутью её обладаешь.

Ты сейчас весела и невинна -

Завлекаешь то словом, то лаской,

Но когтистою лапой звериной

Полоснёшь по душе без опаски!

Хищно ждёшь ты мгновенье удара

И, пресытившись жертвой до края,

Говоришь: – Извини, мы не пара

И прощай… – что ж, давай поиграем!

Час пробил, вызов брошен был глухо.

Пусть не светский я лев-победитель.

На старуху бывает проруха,

А для хищниц готов укротитель!

Всё, что было потом вспомнить сложно.

Правда, с чувствами шутки опасны.

С новой жертвой поздравить вас можно -

Королева пантер, вы – прекрасны!

Только нет сожаленья ни крошки,

Не пошла впрок такая добыча.

Для меня ты лишь чёрная кошка,

Что у ног моих трётся, мурлыча!

1997

Русский Икар

В суровую, лихую старину,

Где тьма невежества царила с грубой силой,

Жил человек, ремесленником был он,

Неся в душе своей мечту одну:

Он завидовал птицам, чей гордый полёт

Полон лёгкой, другой, неземной красоты.

Сам мечтал покорить, оседлать небосвод

И изведать пьянящий дурман высоты.

Зубоскалил народ:

Во даёт, ну чудак!

Ни за грош пропадёт,

Просто так, просто так.

Ведь ни ангел какой,

Чтоб парить в облаках!

На земле жребий твой

И в неё ляжет прах!

Но кипела работа и мысль по ночам.

Свет горел у умельца в его мастерской.

Два широких крыла, прикрепивши к плечам,

Он однажды предстал перед серой толпой.

Разогнался и ринулся вниз,

Оттолкнувшись с обрыва, нырнул в пустоту.

Вдруг расправились крылья и в миг поднялись

В беспросветную синь, в голубую мечту.

Где никто ещё не был

До него, до сих пор.

Нет запретов – есть небо!

Нет границ – есть простор!

Можно плакать, смеяться,

Полной грудью дышать.

Сверху всем любоваться,

И парить, и летать!

Ветер друг и помощник, покорный слуга

Был коварно изменчив, предательски скор.

Быстрым встречным порывом обдал смельчака,

Опрокинул и в миг прекратил свой напор.

Падал медленно он, как подбитая птица.

Но, хранимый судьбой, жив остался и цел.

Рухнул в лес, в густых ветках застрял, зацепился,

И беспомощно между деревьев висел.

Кто минуту назад,

Рты разинув глядел.

Всей толпой наугад

Бил его, как хотел.

Кто-то крылья поджёг,

Кто-то руки вязал.

Потому что он смог,

И затем – что упал!

Весь избитый, последние силы собрал,

Встав с земли, им в лицо прохрипел тот Икар:

«В вашей власти убить, уничтожить, распять,

Но бессильны полёт мой у неба отнять!»

Если веришь – дерзай! Если хочешь – летай!

Окрылённый мечтой, может горы свернуть!

Всем преградам назло открывай, побеждай,