, над которым он в то время работал, и проявившийся в этой работе отход от философии Шопенгауэра, верность которой супруги сохраняли до конца жизни, Козима также связывала с вредным влиянием «израэлита». Разумеется, это было не главной причиной размолвки двух великих немцев, и пока еще не было оснований считать причиной их последующей ссоры возникшие между ними религиозные разногласия. Во время одной из прогулок Вагнер рассказал гостям о своих планах возобновления работы над либретто Парсифаля (в то время еще Парциваля) – на эту драму он возлагал свою последнюю надежду в деле спасения байройтского предприятия.

Однако прежде всего следовало подумать о ликвидации последствий финансового дефицита. По возвращении 20 декабря в Байройт Вагнер начал разрабатывать планы спасения фестиваля, предложив первым делом передать предприятие в управление королю Баварии. Это была еще одна попытка решения проблемы за счет баварской казны, и насколько она была безнадежной, стало ясно по прибытии в город придворного секретаря Дюфлипа, который провел совещание с Вагнером, Мункером, Фойстелем и зятем Фойстеля, молодым юристом и начинающим банкиром Адольфом фон Гроссом; последний вскоре стал администратором фестиваля и главным финансовым советником Вагнеров. Дюфлип не оставил от предложенного плана передачи фестиваля на баланс баварской казны камня на камне и посоветовал поискать другие пути выхода из финансового тупика. У Вагнера намечались гастроли в Англии, но сомнительно, чтобы выручка от них смогла покрыть такой огромный дефицит. Поэтому в ожидании нового чудесного спасения Вагнер начал реализацию своего стратегического плана и приступил к завершению окончательного варианта либретто Парсифаля. Работа продвигалась на редкость успешно. Вернувшись 14 марта к имевшимся у него эскизам, он уже через две недели закончил первое действие, к середине апреля – второе, а еще через неделю либретто было готово. Друзья и специально вызванные для прослушивания текста в авторском исполнении представители патронажных объединений были в восторге от его поэтического языка, но в то время мистический смысл поэмы остался, скорее всего, за пределами понимания большинства – на его осознание, по-видимому, ушел еще не один месяц.

Закончив либретто, Вагнер отправился в Лондон, чтобы дать там вместе с Гансом Рихтером серию концертов в Альберт-холле. Гостям была оказана высокая честь – не посетившая ни одного из их выступлений королева Виктория и принц Альберт удостоили их аудиенции в Виндзорском замке. Доход от выступлений составил 700 фунтов, или 15 000 марок, и это была примерно седьмая часть дефицита, который предстояло покрыть. Поэтому Фойстель посоветовал просить Людвига еще об одном кредите, который можно было бы погасить за счет будущих авторских отчислений от представлений Кольца и других произведений Вагнера в Мюнхенской придворной опере. Проявленные Вагнером усилия по ликвидации дефицита и представленное им либретто новой, на этот раз христианской драмы убедили монарха в серьезности намерений композитора, и в конце марта 1878 года он согласился выдать еще один кредит в 100 000 марок, который наследники байройтского предприятия выплачивали до 1906 года вместе с предоставленным в 1874 году кредитом на достройку Дома торжественных представлений. Кроме того, король оказал еще одну услугу, позволившую значительно сократить расходы на следующий фестиваль: он предоставил для его проведения оркестр придворной оперы.

Между тем Вагнер решил пожертвовать не оправдавшим себя проектом Кольца