На следующий день Антошка с фотоаппаратом через плечо пошел не в контору, а прямиком к сельской школе. Фотоаппарат у парня был не абы какой, а профессиональный, дорогущий, фирмы «Canon». По весу тяжеловат, зато снимки даже на большом удалении получаются отличные. Около школы уже стоял автобус с детьми из школьного лесничества. Детей собралось человек двенадцать, с ними учительница. Подошла и Светлана Васильевна. Учительница показала пустые мешки. Все уже знали, что поедут «рейдовать», и кого в лесу встретят из охотников или отдыхающих – дадут мешок под мусор, а заодно и объяснят, что мусорить не надо. Проверят и места «древних стоянок» любителей отдыха «на природе», соберут брошенные бутылки да консервные банки. Если кого увидят с костром – посмотрят, правильно ли костёр разведен или есть нарушения.

Ехать от поселка не слишком далеко. Все, кроме водителя, вышли из автобуса, дети поначалу сильно шумели, но в лесу поутихли. Группа сначала поднималась в сопку, потом спускалась по крутому склону к бойкому ручью, сильно затенённому деревьями и заросшему шиповником, дальше снова последовал подъем, дети запыхались и говорили мало. Затем путь стал проще, и школьники оживились. И Светлана Васильевна, и Антошка хорошо знали все растения и объясняли детям: это элеутерококк, это бересклет, этот потрясающий гигант с большими листьями – краснокнижный диморфант. Парни попытались взобраться на него, но обнаружили выше на стволе шипы, похожие на перевёрнутые кнопки, что послужило причиной для смеха. А вот это деревце с ягодками – на самом деле сахалинская яблоня, и не ягодки на ней, а крошечные яблочки величиной с полногтя, и где ей ещё расти, как не на Сахалине. Девчата постарше украдкой поглядывали на молодого госинспектора и хихикали между собой. Но главным было не это, а то, что дети с интересом слушали Антошку и называли его по имени-отчеству, Антоном Александровичем. В конторе его иначе как Антошкой никто не называл.

Антону Александровичу нравилось показывать школьникам, чем отличается пихта от ели, объяснять, что за птичка старательно выводит ноты в зарослях, и кто рассыпал помёт рядом с побегами ивы. Была у Антошки возможность махнуть после института в любую часть страны, где и потеплее, и солнца больше, и фрукты растут прямо на деревьях, но он предпочёл вернуться домой на Сахалин.

Один из школьников помладше спросил:

– А медведи здесь водятся?

– Навалом, – заверил его старшеклассник.

Дети посмотрели на Антона Александровича, и тот солидно кивнул головой, подтверждая: да, мол, медведи имеются.

– Да вы не бойтесь, – сказала Светлана Васильевна. – Вы же галдите на весь лес! Медведи слышат нас за три килОметра и обходят стороной. Кому охота связываться с компанией в пятнадцать человек? Даже медведю не хочется.

И в самом деле, кому охота связываться?

– А мне сегодня медведь приснился, – вспомнил сон Антошка. – Он сказал: «Не ходи в лес, а то залома-аю!» А голос у него был женский!

– Так это медведица была! – звонко откликнулась одна из старшеклассниц, и девчата засмеялись, словно колокольчики рассыпались. Следом загоготали парни, как гуси, сами не зная чего, тут и школьники помладше подключились, а голоса у них одинаковые, что у девочек, что у мальчиков.

Недалеко от места, где бродило школьное лесничество, росли посадки лесных культур, и Светлана Васильевна показала их детям. Школьники с умилением разглядывали ряды малюсеньких ёлочек, девочки немедленно засюсюкали, как над детками, и Антошка не преминул объяснить, что на этом участке посажена ель аянская, которая приживается не так хорошо, как ель европейская, она же обыкновенная, и что посадки были сделаны три года назад. Заодно и детей сфотографировал.