Словно для того, чтобы скрыться от отца, Зеко вошел в кухню, пряча забрызганный керосином рукав. Он был похож на Моца, нападающего белградского «Партизана» Момчило Вукотича, который опускал рукава футболки, когда был настроен выиграть матч. Аида сообщила сыну, что отец спешно прислал военного курьера с донесением.

– Через час он ждет нас всех в казарме! Говорит, приготовил тебе подарок.

– Нет…

– Если ты мне не веришь, читай сам…

– Горан говорит, что вчера ты жутко пробрала его, – заметил Зеко.

– Надевай куртку и не суйся не в свое дело.

– Ладно, но без тебя он ни за что не вспомнил бы о дне рождения Зеко!

– Прекрати, Горан! Он пишет, что подготовил нечто незабываемое!

– Мне кажется… А вдруг это велик! – воскликнул Зеко.

Взволнованный, раскрасневшийся, он первым бросился по дороге, некогда соединявшей Сараево и Травник. За ним следовал Горан. Замыкала шествие Аида. Она была счастлива: наконец-то муж исполнит желание сына. Тот, возбужденный, вообще не мог представить себе никакого подарка.

– Если он задумал искупить свои ошибки, – бросил Горан, – ему придется раскошелиться!

В воображении Зеко возникла картинка, которую показывал ему брат матери: педальная машина…

Или, например, самолет… который взлетает, как на пружине, а потом просто так приземляется, как пчела на цветок. Или – почему бы и нет – щенок овчарки…

Аида с трудом поспевала за ними. После вчерашнего бала она чувствовала себя какой-то замаранной. Переизбыток выпитого и все то, что она бросила в лицо Славо…

– Пока мужику в морду не заедешь, он ничего не понимает! – твердила она. – А при этом еще и улыбаться надо.

– Подождите… дети… не могу больше! Ради всего святого, не бегите вы так!

Казалось, бежать по шпалам заброшенных путей – это игра, маленький праздник для Теофиловичей, некий вираж, который Славо совершил в их существовании искуплением своих ошибок и деньрожденным подарком.

– Если это всего лишь парусник, пусть он сдохнет!

– Хватит! – закричала Аида, замахиваясь сумкой, чтобы стукнуть Горана, но тому удалось увернуться от удара.

Зеко подумал, что путь к казарме не сравнить с их марш-бросками в Донью-Сабанту. Что ни говори, а время текло, идеи отца или Ленина не могли его остановить. Его можно было слышать так же, как ветер, шумящий в ушах. Сладкая тревога наполняла тело Зеко.

На посту перед казармой Петара Мецава стоял молодой солдат-первогодок. Когда Теофиловичи приблизились, он, широко улыбнувшись, погладил Зеко по голове.

«Доброе предзнаменование», – подумал мальчик.

– Как дела, товарищ Аида? – спросил солдат.

– Отлично! Трудимся на благо родины! – И она указала на сыновей.

Их усадили в «campagnola». В небе над казармой летали сороки. Автомобиль остановился перед ангаром, и молодой солдат помог герою дня выйти из машины. Тяжелая дверь отворилась, и появился капитан Славо Теофилович. Он указал на четыре бездействующих танка Т-84:

– Дорогая семья, добро пожаловать!

Зеко с восхищением глянул на отца.

«Подарок точно будет похож на салют в праздник Республики», – подумал он.

Вдруг отец крепко схватил сына за руку и потащил к танку. Затаив дыхание, Зеко не сводил глаз со Славо. Они подошли к машине. Тут из люка высунулась голова солдата в танкистском шлеме, последовало очередное военное приветствие. Славо оторвал Зеко от земли и передал солдату. Крепкие руки обхватили тело мальчика и аккуратно перенесли в утробу танка. Зеко устроился подле танкиста. Вся семья склонилась над люком. Зеко видел головы родных. Он, не моргая, следил за движениями солдата, смотрел, как тот поднимает и опускает прерыватель на щитке управления. Солдат крепко взял Зеко за руку и указал ему на красную кнопку пуска. Зеко вопросительно посмотрел на отца. Славо великодушно кивнул, и мальчик нажал кнопку. Тут же заурчал мотор, Зеко ощутил мощь лошадиных сил, которые, несмотря на бронированный панцирь, заставили задрожать все его тело – не только его, но и каждого члена семьи Теофилович. Под воздействием неизмеримой силы все дрожало, сталь трепетала, Зеко подскакивал, а вместе с ним его щеки, сердце! Внезапно, неизвестно почему, в его воображении возникла Миляна Гачич. Девочка привиделась ему в тряске и лязганье металла. Зеко нравились ее волосы, по ним-то он и догадался, что это она.