Владислав шагнул назад и энергично затряс головой.

– Адрес, – буркнул Хаджи.

– Да я дома в жопу пьяный спал, – промычал коренастый, с разбитым носом мужчина в разорванной тельняшке.

– Откуда же у тебя пистолет появился? – коротко ударив его резиновой дубинкой меж лопаток, зло спросил плотный капитан милиции в расстегнутой форменной рубашке.

– Не знаю! – взвыл коренастый.

– Кто подтвердит, что ты дома был? – спросил куривший за служебным столиком средних лет мужчина в штатском.

– Дома я был! – заорал коренастый. – Спал я!

– Тебя Лапин два года назад пьяного на машине остановил, – напомнил ему капитан. – Права на год отдал. Помнишь? Ты еще орал, что ты Лапину…

– Да не видел я его! – крикнул коренастый.

– Плохо дело, Суриков, – покачал головой оперативник. – Лапину ты угрожал. Причина, чтобы его сделать, у тебя была. Пистолет Лапина найден у тебя на кухне. Может, давай по-хорошему? Ведь не один ты был. С кем Лапина убили? – угрожающе спросил он. – И не заставляй меня об этом еще раз спрашивать, – поднявшись, предупредил он Сурикова. – Лапин мой товарищ был. Я бы тебя, гниду, при попытке к бегству срезал. Твое счастье, что не я тебя брал.

– Взяли его, – сказала молодая женщина в короткой юбке. – Они сразу к тем поехали, кто к Лапину дышал неравнодушно. Он когда увидел, как из-под стола пистолет достали, оцепенел, – весело продолжила она. – Правда, они били его сильно. Я думала – убьют.

– Забудь, – прервал ее Корень. – Кривой с тебя враз башку снимет, если вякнешь кому.

– Да я что, – обидчиво спросила она, – глупая, что ли?

– Вот и закрой пасть, – лениво перебил ее пивший пиво, – а то воняет.

– Как нужно было подставить Сурка, – обиделась она, – то Валюшка, а когда сделала – завоняла?

– Я тебе сейчас кишки выпущу, – зевнул Цыганок.

– Не гони на нее жути, – усмехнулся Корень. – Все-таки она лихо это обставила. А с московскими крутиться ништяк, – подмигнул он. – И бабки нормальные, и вообще…

– Уж больно они строят из себя, – недовольно заметил Цыганок. – Особенно этот «дух», Хаджи. Парни базарят, что…

– Ты на них, – Корень снова усмехнулся, – после Чечни зуб имеешь, для тебя любой кавказец «дух». А мне лично плевать, кто он. Пусть даже братан Басаева. Бабки имею, и ништяк. Кривой никогда столько не отваливал.

– Вот такие, – криво улыбнулся Цыганок, – как ты, и за Дудаева в Чечне воевали. Мы раз взяли хохленка. Он, сучонок…

– А в натуре там бабы из Прибалтики, снайперши, были? – с интересом спросил Корень.

Цыганок молча кивнул.

– Ты их видел?

– Живых нет.

– А говорят, что…

– Хорош, – недовольно перебил его Цыганок. – Не тебе за это базар вести. Я когда вернулся, в запой ушел. Думал, хренотень все это. Мол, после войны ночами спать не будешь. Там дрых, а здесь не буду. Но когда трезвый ложился, по натуре, первое время во сне там воевал. Если в первый раз как-то не то чтобы испугался, просто интересно было, но второй бой, когда мы почтамт в Грозном брали, часто во сне вижу. Сейчас, правда, уже все. А сначала, мать говорит, во сне что-то орал. Короче, ну его на хрен, этот базар дешевый!

– Вот видишь, – положив телефонную трубку, подмигнул женщине старший сержант. – Я же говорил, что скоро мы в куражах будем. Сейчас пойду к одному товарищу по оружию, он мне и отстегнет прилично. А сначала упирался! – рассмеялся сержант.

– Ты про Белкова? – спросила она.

– А про кого же? – Он снова подмигнул. Поднявшись, закурил. – Я скоро, через полчасика вернусь. Ты приготовь какую-нибудь закуску получше. Коньячок возьму. Грех не обмыть.

– Я хотела котлеты жарить, – проговорила она. – Вот и наделаю. А коньяк не бери, – поморщилась она.