Ему нравились какие-то вещи, в особенности первоклассно сделанные – такие, как автомобили «порше» и «мерседес», ножи Henckel, бытовая техника Braun, мотоциклы BMW, фотографии Анселя Адамса, пианино Bosendorfer и звуковая аппаратура Bang & Olufsen. При этом дома, в которых он жил, вне зависимости от размеров его состояния, не отличались вычурностью, а обставлены были так скромно, что и шейкер[5] устыдился бы. И тогда, и потом путешествовал он без помпы, не держал прислуги; у него даже телохранителей не было. Покупал дорогие автомобили, но водил их сам. Когда Марккула предложил Стиву купить на двоих частный самолет Learjet, тот отказался (хотя в конце концов потребовал у Apple собственный Golfstream). Как и отец, Стив мог торговаться с поставщиками за каждый цент, но из-за прибыли никогда не поступился бы качеством продукта.
Спустя тридцать лет после того, как Apple превратилась в открытое акционерное общество, он размышлял о том, как повлияло на него неожиданное богатство:
Я никогда не думал о деньгах. Я вырос в семье среднего достатка и знал, что голодать точно не буду. В Atari я понял, что могу быть неплохим инженером и всегда заработаю на кусок хлеба. В университете и во время путешествия в Индию я сознательно выбирал бедность; я жил очень просто, даже когда уже начал работать. Я был беден, и это было замечательно, потому что мне не приходилось думать о деньгах, а потом невероятно разбогател и тоже не думал о деньгах.
Я наблюдал за коллегами из Apple, которые, разбогатев, решали, что нужно изменить образ жизни. Кто-то покупал «роллс-ройсы» и особняки, нанимал прислугу, а потом тех, кто руководит прислугой. Их жены делали себе пластические операции и превращались в каких-то кукол. Так жить я точно не хотел. Это же безумие. И я дал себе слово, что не допущу, чтобы деньги меня испортили.
При этом филантропом Стива не назовешь. Он основал было благотворительный фонд, но быстро понял, что ему неприятно общаться с директором фонда, которого он сам и нанял: тот все время рассуждал о новых способах благотворительности и о том, как «выгодно использовать» пожертвования. Джобс с презрением относился к тем, кто кичился своей щедростью или полагал, будто способен привнести в благотворительность что-то новое. Он тайком послал Ларри Бриллианту чек на пять тысяч долларов на открытие фонда Seva Foundation для борьбы с так называемыми болезнями бедняков и даже согласился войти в совет директоров. Но на одном из собраний поспорил со знаменитым врачом по поводу того, нужно ли поручить агентству Реджиса Маккенны пиар-проекты и поиск новых источников финансирования. Кончилось тем, что Джобс от злости разрыдался. С Бриллиантом они помирились на следующий вечер за кулисами благотворительного концерта, который Grateful Dead давал для Seva. Но когда вскоре после первого публичного предложения акций Бриллиант и несколько членов совета директоров, среди которых были Уэйви Грей и Джерри Гарсиа, пришли в Apple с просьбой о пожертвовании, Джобс встретил их не очень-то приветливо. Вместо денег предложил способы использовать подаренный фонду Apple II с программой VisiCalc в исследовании, которое Seva планировал провести по проблемам слепых в Непале.
Самый щедрый подарок Джобс сделал своим родителям, Полу и Кларе, – акции на сумму около 750 тысяч долларов. Часть они продали, чтобы выплатить кредит за дом в Лос-Альтосе, в честь чего устроили вечеринку. Джобс приехал их навестить. «Впервые в жизни над моими родителями не висела ипотека, – вспоминал он. – Они позвали на вечеринку друзей. Все было очень мило». Однако новый дом они покупать не стали. «Им это не надо, – говорит Джобс. – Они и так счастливы». Единственной роскошью, которую они себе позволяли, были ежегодные поездки в круизы от компании