Заглотну поскорее,

и опять за свое.

От проклятых евреев,

ну, какое житье.

От проклятых евреев,

может быть, иногда

кто-то вдруг подобреет,

где-то вспыхнет звезда.

Кто-то сладко заплачет,

и мне хватит вполне.

На последнюю сдачу

утоплюсь я в вине

от полнейшего счастья.

От избытка всех сил

разлетятся на части

склянки красных чернил.

Разлетятся на части,

и закончится путь…

Только ваше участье

меня сможет вернуть.

Ну а если забудут —

чья же в этом вина —

ну, так сдайте посуду,

помяните меня.

Я видел, как спортсмены плачут,

когда взойдут на пьедестал.

Все неудачи и удачи,

все – только этот миг вобрал.

Не защищал я честь сов. сборной,

но подкатил раз к горлу ком.

В тот день, держа свой первый сборник,

стоял у двери в отчий дом.

Конец ознакомительного фрагмента.