Под вашу сладостную сень,
Вы мне являлись вдохновенны,
Едва заря покинет день.
Подражание Пушкину
Питомец моды легкокрылой,
Полубретанец, полуфранцуз,
И ты, и ты умолк, мой милый,
Под сенью дружественных уз.
Но и в пленительном молчанье,
В моей неведомой судьбе,
Молится буду о тебе,
Я лишь в молитве постоянен.
Но и тогда в порыве счастья
Но и тогда: в порыве счастья,
Открылись многие черты.
О, мне скажи, как ты прекрасна,
Перед восторгом красоты!
Неаполя небеса так сини
Неаполя небеса так сини,
Синей чем море тёплых вод.
И я не возгоржусь отныне:
Тебе, Неаполь, свой черёд.
Долго я внимал Корану…
Долго я внимал Корану,
И читал Гафиза о любви,
В пылу сладостных фонтанов,
И волнения зари.
А прощения наследство,
Мною выпито давно,
И вино-прекрасно средство,
Если милой всё равно.
Отойдёт и отвернётся:
Нет прощения любви.
Но одно я знаю средство:
Тишиною покори.
Родник души, родник живой
Родник души, родник живой,
Родник собою светозарнный,
Так лейся, лейся луч прохладный!
Мани меня своей игрой.
Та память прежнего пройдёт,
Забудуться иные были,
И мы с тобою всё простили,
Нам не наступит свой черёд.
А память прежнего легка,
Была пред нами виновата,
И где гармония-там свято,
Лесную пыль лишь бьёт родник слегка.
Не нарушайте леса тишину
Не нарушайте леса тишину,
Его стволов недвижимость святую,
Его деревьев крону золотую,
Не нарушайте леса тишину.
В час ли утренней молитвы
В час ли утренней молитвы,
Слово лаского скажи.
Ветры, ветры, мои ветры,
Унеси, ты, унеси.
Час намаза уготован,
И не каждому сполна.
Лишь одной только молитвой,
Я решу свои дела.
Ты не тронь мою влюблённость,
Щёки ярче, чем ланит,
Про тебя, моя влюблённость,
Везде каждый говорит.
И небрежную чадрою,
Покрывай глаза, мой друг.
Чтобы тайные желанья,
Выдавались за испуг.
Морозность ночи обожгла…
Морозность ночи обожгла,
Своим дыханием меня,
И этот шёпот нежных губ,
Как я порой бываю груб
Три привидения. Английская баллада
Опять, как встарь, во тьме ночи
Три привидения сошлись.
И молвит тот-кто не дурак,
И так и сяк, и так и сяк.
Сошлись рассказом о житье.
Один лишь молвил: «Не житьё,
Покуда человек нам враг».
И так и сяк, и так и сяк.
Другой и молвил: «Что петух,
Прокукарекать тот был глух».
И так и сяк, и так и сяк.
Поймёт то каждый-не дурак.
Покуда человека род живёт,
Его никто не изведёт.
Да будет человек нам враг,
И так и сяк, и так и сяк.
Клялись достойно молодцы
Роду тому отдать концы,
Да кукарекал тут петух,
И сразу испустили дух
Кляня того-кто не дурак,
И так и сяк, и так и сяк.
Опять, Восток, меня ты успокоил
Опять, Восток, меня ты успокоил,
Опять в тебе гармонию ищу
Спокойным духом, я ли не достоин
Услышать музыку твою.
Твои кремнисты водопады,
Твои зелёные луга,
И странствий царственная прихоть,
И власти твёрдая рука.
К Ду Фу
Всю жизнь прожил,
Как чистое стекло.
Коль смерть придёт,
Не побоюсь её.
В эпоху романственных стихов
Тебе ль, Китай, гармонии учится.
И скупость, краткость фраз короткое дыханье.
Любовью неземной покрыты твои горы.
Я о поэзии Китая говорю.
Каков Китай, таков поэт и в нём.
О радуге небесной благодати,
О радости, о смехе мальчугана.
Тихая моя Швеция
И Швеции накинув покрывало,
И снова миром правит Люксембург.
Всего, всего мне на Земле так мало,
И слово принимаешь за испуг.
Поёт ли в роще соловей…
Поёт ли в роще соловей,
В ночи, тенистой и прекрасной,
Всё тот же он-его судьбы,
Не тронет бурь порыв напрасный.
Тебе, тебе одни сомненья
Тебе, тебе одни сомненья,
Моей измученной души.
И как тревожное волненье,
Мой ангел, ты меня прости.
Тот миг, единый миг
Тот миг, единый миг,
И краткое свиданье,
Среди дремоты лени,
Он будит ожиданье.
И неприступная черта меж нами есть,
Скажи, скорей, какая это честь.