а правый чулок

дырявый

и из дырки торчит

большой палец.

ты не брился

4 или 5 дней.

зубы у тебя желты

а брови

свисают

косматые

и на тебе столько

рубцов

зарубится кто угодно

от страха.

у тебя в ванне

всегда полоса

грязи

телефон

весь

засален

а

половина дряни в

холодильнике уже

сгнила.

ты никогда не

моешь машину.

на полу

валяются газеты

недельной давности.

ты читаешь грязные

журнальчики

и у тебя нет

телевизора

но ты заказываешь

пойло из

винной лавки

и хорошо оставляешь

на чай.

а лучшее в том что

ты не толкаешь бабу в

постель

к себе.

тебя это вроде

совсем не интересует

и когда я с тобой разговариваю

ты ничего

не произносишь

а просто

шаришь взглядом

по комнате или

скребешь

в затылке

типа не

слышишь меня.

у тебя в мойке

старое мокрое

полотенце

и фотография

Муссолини

на стене.

и ты никогда не

жалуешься

ни на что

и никогда не

задаешь вопросов

а я

знаю тебя уже

полгода

но понятия

не имею

кто ты.

ты словно

какая-то

закрытая ставня

но как раз это

мне в тебе

нравится:

твоя неотесанность:

женщина может

выпасть

из твоей

жизни и

забыть тебя

очень быстро.

женщине

некуда идти

только ВВЕРХ

после того как

бросит тебя,

милый.

должно

быть

лучше тебя

ничему не

произойти

с

девчонкой

которой нечем

заняться

в данный миг

между

этим парнем

и следующим.

клевый у тебя

этот ебаный

скотч.

давай-ка сыграем

в «Скрэббл».

до СПИДа

я доволен, что до них до всех

добрался и доволен, что стольких из них

впустил

я вертел их

тыкал их

пронзал их.

столько туфель на шпильках

у меня под кроватью

что похоже на Январскую

Распродажу.

дешевые гостиницы,

пьяные драки,

телефоны звонят,

в стены колотят

я был

дик

багровоглаз

крупнояик

небрит

нищ

мерзкорот

я много

ржал

и снимал их с

табуретов в барах

как

спелые сливы.

грязные простыни

дурной вискарь

вонь изо рта

дешевые сигары

и к чертям завтрашнее

утро.

я всегда спал с

бумажником под

подушкой

деля постель с

депрессухами и

шизами.

меня не впускали в половину

гостиниц

Лос-Анджелеса.

я рад, что добрался до них до всех,

я вставлял и трахал и

пел и

некоторые

мне подпевали

в те достославные

3 часа по утрам.

когда приезжали

лягаши, это было

роскошно,

мы заваливали двери

и дразнили

их

а они ни разу не дождались

полудня

(время выписки) чтоб

нас арестовать:

не стоили мы

того

но

я думал, что мы

идем в бар,

ну и место это было – бар

около полудня, так тихо и

пусто,

там можно начать

заново,

окопаться с тихим

пивом,

оглядывая скверик

напротив —

там уточки

и высокие

деревья.

вот так,

вечно без гроша, но грош

всегда откуда-то берется,

и я ждал

готовясь

воткнуть и вдарить и пихнуть

и снова спеть

в те старые добрые времена

в те очень очень очень

старые и добрые времена

до СПИДа.

каменная глыба

Нина была из них самой

трудной,

худшая баба, кого я знал

до тех пор

а сидел я перед

своим подержанным черно-белым

телевизором

смотрел новости

как вдруг услыхал подозрительный

звук с кухни

и выскочил туда

и увидел ее с

полной бутылкой виски —

с квинтой —

она ее сцапала

и уже направлялась к двери на заднее

крыльцо

но я поймал ее и

ухватился за пузырь.

«отдай бутылку,

ебаная блядь!»

и мы стали бороться за

бутылку

и должен вам сказать —

дралась она за нее

крепко

но

пузырь я отобрал

и велел ей

уносить свою задницу

отсюда.

она жила со мной в одном доме

на задворках

наверху.

я запер дверь

взял бутылку и

стакан

подошел к кушетке

сел и

открыл бутылку и

нацедил себе хорошую

порцию.

вырубил телик и

просто сидел

и думал, какая

Нина

трудная.

придумал

по крайней мере

дюжину гадостей

которые она мне

устроила.

вот же блядь.

вот глыба каменная.

я сидел и пил

виски

и понять не мог

что я вообще делаю

с этой Ниной.

потом

в дверь

постучали.

пришла подруга Нины

Хельга.

«где Нина?» —

спросила она.

«она пыталась украсть

у меня виски, я

ее выгнал на хер

отсюда».

«она сказала чтоб я

ждала ее тут».

«зачем?»

«она сказала мы с ней

сделаем это

у тебя на глазах

за $50».