И никаких тебе других кошмариков,
Ну, разве если только повесть «Вий»…
На полках над кроватями – словарики,
И нет в стране ни войн, ни пандемий…
Кого винить – прогресс или историю,
Политику, науку, интернет?
И ту ли мы избрали траекторию,
Раз человека в людях нынче нет?
Старики
Мне кажется, что знают старики
Такое, что другим пока не надо…
Оно скользит в движениях руки,
Оно тревожит пристальностью взгляда.
Не мудрость, не усталость и не грусть —
Глубокая задумчивая тайна…
Её никто не помнит наизусть,
Её никак не выведать случайно.
Им столько мук отпущено судьбой!
Не каждый сердцем выдержал такое.
И цвет печали ровной сединой
Сейчас напоминает про былое.
В натруженных руках большой альбом,
Дрожащий палец шествует по фото…
"Мы только ради внуков и живём,
А так уже, по сути, неохота…"
И снова на тебе сакральный взгляд,
Который непостижен, неподсуден.
Глаза как будто в прошлое глядят…
Когда-нибудь и мы такими будем.
Воробьишка
Снежинки распевали дружным хором
Елейно-неземными голосами,
И стал наутро белым серый город
Под, всё ещё седыми, небесами.
Но мазнул синью краешек рассвета,
Колёсами зашурхали машины,
И брызнули под солнцем самоцветы,
Осыпав придорожные рябины.
А юркий первогодок-воробьишка
Чирикал, чуть очнувшись от ночлега…
Он, летом этим солнечным, родившись,
Ещё не видел льда, зимы и снега.
Сны
Ситец в горошек мелкий,
Ватное одеяло,
Перья подушек душных
Колются там и тут…
Кот в изголовье – грелка,
Отблеск заката алый,
В недрах часов с кукушкой
Шорох немых минут.
Ночь закрывает веки,
Свет от луны в окошке
В шторах строчёных вязнет,
Но продолжает путь.
Сны на большой телеге
Едут своей дорожкой…
Кот улизнул, проказник,
Взглядом успев сверкнуть.
Как я тогда летала!
То белокрылой птицей,
То по земле зелёной
Трав не касаясь, шла…
По облакам ступала,
Зная – не оступиться:
Детским моим ладоням,
Ночь волшебство дала.
…Солнце за нос щекочет
Путается в ресницах.
Как хорошо в постели!
Жалко – пора вставать.
Листья плетут веночек,
Звонко щебечут птицы.
Их заводные трели
Новому дню под стать.
Школьная форма, банты,
Фартук нарядный белый,
Мама готовит завтрак,
Ранец стоит в углу…
Русский язык с диктантом,
Почерк ещё не смелый,
Чистая вера в завтра,
Как негасимый луч.
Сколько ушло закатов,
Сколько густых рассветов!
Сколько минуло вёсен
И серебристых зим!
К прошлому нет возврата.
Много в шкафу скелетов…
Жизни короткой осень
Годы сжигает в дым.
Почерк теперь упрямый.
«Завтра» маячит тенью.
Пристально смотрит мама
Взглядом из облаков…
Сон, долгожданный самый,
Длится одно мгновенье…
«Возраст» – большая драма:
«Старость» из двух слогов.
Ватные одеяла
Стали уже не в моде.
Зубы покрепче стиснув,
Новых боюсь костров.
Всё, что судьба связала,
Строчкой сплелось в блокноте:
«Больше не будет в жизни
Детских чудесных снов!»
До берега
Зима, река и бездна под ногами…
Коварный лёд тихонечко трещит.
А я спешу домой из школы, к маме,
Она готовит суточные щи.
По речке путь короче, несомненно.
По речке путь короче, но страшней!
И мой портфель настолько тяжеленный,
Что мне б сейчас до берега скорей!
А толстый лёд опять внезапно ухнул,
Как будто там, внизу, взорвался мяч.
Но мама ждёт меня на тёплой кухне,
И я прошу себя: "Смотри, не плачь!"
Ещё чуток… и вот заветный берег,
Где в лёд вморожен старенький челнок.
А кровь моя течением артерий
Сгоняется куда-то в область щёк…
Ведь думала тогда, что я большая!
И речка неширокая была.
Но каждый раз, от страха умирая,
Отважно я домой из школы шла.
В память о заводе
Здесь когда-то давно
добывали руду
И стучали о камни лопаты…
Закрываю глаза
и как будто в бреду
Вижу вдруг мужиков бородатых.
Может, кто-то из них —
мой далёкий пра-пра…
Непростая шахтёрская доля!