Можешь тысячу раз быть хорошим, или думать, что это так.

Только если тобой кто-то брошен, даже худшая из собак,

Тебе станут живым упреком ее внуки и сыновья.

Ты в собачьей был жизни богом, а теперь эта жизнь – ничья?

Что ты знаешь о страхах ночи, лютом холоде под мостом,

Когда прячешься, что есть мочи, от дождя под своим хвостом?

Когда хлебная корка слаще, чем о доме скупом мечты…

Кто из вас с ней двоих пропащий: сука тощая или ты?

Да, есть люди иного сорта, их сердца твоего теплей

И одно они знают твердо: жизнь не может вдруг стать ничьей.

Подберут, унесут, согреют… Не считай, что так быть должно!

Ты бросаешь всегда быстрее, и со смертью ты заодно.

Как доходчивей стать и проще? Сердце вырвать – пришить на флаг?

Не должно быть подвальных кошек и дворовых калек-собак.

Коридор ветеринарки был похож на ноев ковчег.

Клиенты метались по стенам своих клеток и переносок, скулили, царапались и подвывали в ожидании ужастиков. Короче, «публика неистовствовала». И даже крупный попугай был за любой кипеж, кроме голодовки.

Один лишь Йорик с геометрически точной стрижкой и стразами в ушах сидел невозмутимо как сфинкс. Все это было ниже его достоинства.

На стенах красовались портреты лучших котов, вылеченных ветклиникой. Мы с моим псом дворянского происхождения, точнее – неясной породы, осмотрелись в этой обстановке и присели около хозяйки Йорика, во избежание непредвиденных межвидовых конфликтов.

– А мне вот однажды дворняга вообще жизнь спасла! – сказала соседка. И покосившись на моего питомца, начала:

– Давно ещё, возвращалась я как-то домой поздно, а жили мы в частном секторе. И вот иду я, значит, по своей улице, а людей как нарочно – ни души. А в темноте стоял и, видно, ждал, кто пройдет, какой-то бандит. Выскочил он передо мной почти у самого моего дома. Стал меня на землю валить, я закричала, и не знаю, что со мной бы было, если бы в тот момент не помешала ему соседский пёс, с которым я играть любила. Выскочил откуда-то как бешеный, лает, хрипит, вцепился мужику этому в руку намертво и повис, хоть и сам не очень большой был, но лютый такой. Вокруг еще собаки набежали, шум подняли, не отбиться. Вот так-то вот и спас он мне жизнь тогда, а бандит убежал!

Прибегаю я домой и думаю – ведь мне только что реально жизнь спасли! Как же мне благодарить своего спасателя? И вспомнила я, что очень уж любит Тузик мороженое. Мы и сами-то тогда его не покупали, слишком дорого это было.

– И что дальше было? – спросил хозяин попугая.

– Как что? На следующее утро я пошла в магазин и заказала продавцу коробку самого дорогого, какое тогда было, мороженого! Обратно иду и представляю себе, как будет Тузик рад. Пришла к соседям, рассказываю – так, мол, и так, ваш пес мне вчера жизнь спас, а это – гостинец. И даю ему, значит, его лакомство. Тузик хвостом завилял, обрадовался! Соседи удивились, что для собаки такие подарки куплены, но поняли, закивали. Да говорят – это ценный у нас пес, хоть и дворняга, молодец просто.