Ненавижу верёвок

Из-за петель для шей,

Ненавижу оружие

Смерть несущее нам.

Ненавижу удушье,

Недоверье к словам.

Ненавижу я всё

Что карает и властвует.

Ненавижу «твоё» и «моё»

– остальное пусть здравствует.

23. 04.88

Черта

6,88 г.

Эпилог

За меня любимый —

Мой дружок старинный,

Он не скроет правды —

Скажет про меня:

Что не был я гадом

И не был скотиной;

И меня зароет

Вся моя родня…

И теперь, как ранее —

Все мои сказания,

Перечтут о жизни

И о том, что пел…

За меня откроют

Тайны мирозданья —

То, что не сумел я

И, что не успел…

20,6,88,

***

Что наша жизнь?

– один пустяк!

Чего же более?

– Вся жизнь проходит в мелочах

И нету воли…

Вся наша жизнь – сплошной туман,

Без радости и без любви!

Вся наша жизнь – один обман

– Ведь это же у нас в крови…

18.06.88

Памяти В. С. В.

Как он сказал: «… смерть намечает самых лучших

И дёргает по одному…»

Нам не понять чужие души,

А наши мысли были ведомы ему.

Но что же с ним, чем он обеспокоен?

Инфаркт – не срам.

Он только очернён людской молвою,

За то, что честен был и верил нам;

За то, что никогда не знал покоя,

За сотни жизней, прожитых за нас…

Он вознесён к поэтам и такое

Произошло, и нет его сейчас…

18,6,88,

Они

Жизнь отравляет прогнившие дни.

Руки заката несут неудачи.

Растоптанное милосердие от униженья

плачет,

Податливые души рвут на части – «они»

«Они» презирают всё то, что свято.

Честь продаётся и покупается.

В холодную мразь жизнь окунается

Удача на грязных душах распята.

Город задыхается серой толпой.

Терзать – значит жить! – Все так считают:

Добрых людей, каждый день обижают

И пьют их кровь неотрывно, взапой…

Люди гаснут в тупом одиночестве,

Задыхаются серым, холодным домом.

Наши надежды бьются со звоном

И покинуть всё это хочется.

Что же нам делать, как же нам быть?

Мы редко находим и часто теряем….

О счастливой жизни со слезами

Читаем…

И начинаем колоться и пить…

Ноябрь 1988г.

Мои слова упали в снег белый,

А Ваши в душе оставили рваную рану:

Пускаете Вы слова в сердце, как стрелы,

Сердце считает на теле своём шрамы;

Хлещете, хлещете Вы по лицу словом,

Стегаете, с радостью по открытым глазам,

И для Вас, наверно, уже ничто не ново —

Моим кровавым не верите Вы слезам…

Я умер и меня палачи оставили,

Земля засосала бренное тело.

Цензоры крест на могилу поставили,

Зачеркнув могилу, как стих несмело.

Душу мою облили молвой.

В рай калитка была заперта;

В душу плевали, топтали гурьбой.

Бросили, скомкав в адское жерло костра…

Моя душа горит огнём.

Мы часто в души, приоткрытые плюём…

3,9,88,

По-настоящему утонуть

Можно лишь в море.

Горя хлебнуть

У источника горя.

Тот, кто плачет,

Не видит веселья.

Так или иначе

Приятно безделье.

Убогий к зеркалу

Вряд ли подойдёт.

Убийцу кровь

По- сердцу не бьёт.

О чём-то судить

Можно лишь зная.

Быть или не быть! —

Голос ада или рая?

Конец всех начал

Смерть – это пароль.

Мертвец одичал

И чувствует боль.

Муторной думой

Душу свело…

Почти всё знать

Очень тяжело…

Сердце, после смерти

Не может биться.

Что-то непонятное

В мире творится

Смерть умирает-

Думаю я,

Если живёшь ты

Ближних любя!

10,10,88,

Подонки

Они идут с улыбками на лицах,

Вдыхают жизнь в отравленные души,

Зачем-то крылья обрезают птицам,

Стуча зубами, говорят: «Не трушу».

В лицо смеются старикам, калекам,

И в душу лезут с ядом горьким,

Становятся подлее с каждым веком