Здесь и находится родина Мацзу – на побережье, у подножия гор. Кругом такая красота, что глаза разбегаются: величественная гора Хугуншань и кристально чистое озеро Цзюлиху, а в довесок – тихий уединенный буддийский храм Мэйфэнсы с изящной архитектурой и мирная извилистая речка Муланьси… Все это формирует полную очарования и самобытности родину Мацзу в живописной приморской зоне. Самое привлекательное здесь – это, конечно, обращенная к морю статуя Мацзу с преисполненным нежности взглядом и расположенный за ее спиной храм, полный очарования старины.

– Вот это да, до чего она красивая, изящная такая! – восхищались гости из Нинся, обвеваемые свежим морским бризом и объятые ароматом благовоний. Кто-то, приложив руки к сердцу и обратившись лицом к статуе Мацзу, принялся громко декламировать:

Если я тебя полюблю,
То не стану бахвалиться величием за счёт твоих ветвей,
Как какая-нибудь лиана;
Если я тебя полюблю,
То не стану воспевать сень твоей листвы на один и тот же лад,
Как ослеплённая любовью птица.
Уподобиться источнику
И круглый год тешить тебя прохладой;
Уподобиться отвесному утёсу,
Добавляющему тебе высоты,
Оттеняющему твоё величие, —
Нет, я этим не ограничусь.
Даже солнечного света
Даже весеннего дождя —
Всего этого было бы мало!
Я должна быть с тобою рядом хлопковым деревцем,
Стоять с тобой вместе как дерева образ,
Пусть наши корни под землёй переплетутся,
Пусть наши листья соприкасаются в облаках.
С каждым дуновением ветра
Мы будем слать друг другу приветственные слова.
Но не найдётся никого,
Кто смог бы понять наши речи.
У тебя – твой могучий ствол, прочный, как медь, как железо,
Он словно нож, словно меч,
Словно алебарда;
У меня – мои цветы с красными бутонами,
Подобные тяжёлым вздохам
И в то же время мощным бесстрашным факелам.
Мы вместе пройдём через зимнюю стужу, бури и грозы;
Мы разделим друг с другом влагу, туманы и радугу.
Мы будем навеки отделены друг от друга,
И всё же навечно вместе[46].

– Эгей, что это ты там бормочешь? Пошли скорее, нам еще в Пекин ехать, а то опоздаем на рейс до Иньчуаня! – кто-то потянул лирика за рукав.

– Ты что, не узнал? Я цитирую лучшую поэтессу современности, стихотворение «К дубу» самой выдающейся поэтессы провинции Фуцзянь – Шу Тин…

– То-то я думаю, где я это слышал… Чего это ты вдруг ни с того ни с сего взялся ее декламировать! – не сдавался коллега, продолжая тянуть поэта к машине. – Какое отношение имеет поэзия Шу Тин к нашему сотрудничеству с Фуцзянь? Чего ты ее приплетаешь?

– Некультурный ты человек! Эта поэма Шу Тин – знаменитое произведение о сложности чувств, речь идет о любви между двумя людьми, но на самом деле очень даже подходит для описания сотрудничества между Нинся и провинцией Фуцзянь!

– Да ну!

– Конечно, ты только вслушайся в заключительные строки… – на обратном пути поэма «К дубу» была не раз продекламирована и растолкована в компании делегации из Нинся:

Это и есть величайшая любовь.
Вот самая прочная истина:
Если я полюблю,
То полюблю не только твои атлетические формы,
Но и то, как ты твёрдо и гордо стоишь на земле,
И землю под твоими стопами.

Да, Люпаньшань и Хэланьшань, наш Сихайгу – это «образ великий» нашей прекрасной Нинся! Теперь Мацзу и наши новые земляки из провинции Фуцзянь устремили свой любящий взор с моря на наш клочок земли, поэтому нам, жителям Нинся, очень повезло!

Мацзу принесла нам счастье и удачу!

В ноябре 1996 года делегация вернулась из Фуцзяни в Нинся с богатыми трофеями: она привезла с собой идеи первого совместного совещания и семнадцать подписанных и утвержденных программ сотрудничества, а также 1 млн юаней наличными, которые фуцзяньская корпорация «Сянцзян» пожертвовала уезду Сицзи в Нинся на строительство начальных школ, а с ними – глубокое чувство любви от Мацзу и фуцзяньцев. Это ознаменовало историческое начало взаимодействия между Фуцзянь и Нинся в сфере поддержки неимущих.