Вот каким представляют себе море дети в Сихайгу!

А взрослые? Каким видят море они? В нашу эпоху большинство взрослых жителей Сихайгу никогда не видели настоящего моря, однако их представления о нем все же гораздо глубже, чем у детей, и оттенок мистики в нем намного сильнее.

Одна пожилая жительница Сихайгу, которой уже около восьмидесяти лет, после моего вопроса, каким она представляет себе море, оживилась, ее глаза заблестели, застывшее лицо вдруг расцвело. Она ответила:

– Я несколько раз совершала переходы через горы по извилистым тропам, через запустелые холмы и курганы. Одолев их, я выходила к чистейшему источнику, набирала несколько даней воды и, навьючив осла, возвращалась домой, потом опять шла за водой. Пока я везла эту воду, мое сердце, мои глаза, землю, по которой ступали мои ноги, наполняло море…

Описание моря этой пожилой женщиной потрясло меня: оказывается, для нее и других жителей Сихайгу того поколения морем было то чувство радости и надежды, которое они испытывали после долгого перехода в поисках воды, набравее и везя домой!

Вот уж поистине возвышенная идея моря! Бывает ли еще более тесная и насыщенная кровная связь между представлениями человека и его происхождением? Человек как биологический вид, давным-давно вышедший из моря на сушу, уже забыл об истинном смысле моря для человека и о его пределах. Знание и понимание моря жителями Сихайгу намного глубже, чем у нас, живущих на побережье.

Вот почему ее ответ меня так потряс.

Ах, Сихайгу, Сихайгу, сколько величия и благородства в твоем иероглифе 海 («море»), сколько в нем священного и прекрасного! Ты вовсе не скопление воды, но чистая квинтэссенция духовности, полет мысли, вопрошание души, возвышение разума!

Это безводное море, примыкающее к горам Люпаньшань, порождает одно поколение за другим, беспощадно угнетает их и даже тиранит. Но люди терпеливо, безропотно сносят все невзгоды, пусть у них нет воды, но они преодолевают все трудности и перерождаются, подобно фениксу, – и так продолжается уже сотни и тысячи лет… И будет продолжаться, пока на земле сменяют друг друга времена года, пока не опустеет небо и не состарится земля, пока не сменится бессчетное множество звездных циклов…

Однако никто, похоже, не думает об этих возвышенных явлениях, продолжающихся целую вечность, и не умеет их ценить. Колоссальные перемены произошли лишь после основания Китайской Народной Республики – когда те, кто принимает решения в китайском правительстве, и представители народной воли начали неустанно беспокоиться о Нинся и жителях Сихайгу, вечно страдающих от жажды…

Сначала им была послана с воинской частью теплая одежда для зимы, потом – новогодние угощения для большинства местных детишек. Только в Сихайгу по-прежнему жили люди, которые за почти тридцать лет не отведали ни глотка чистой воды… В 1972 году, сразу после Нового года, на совещании канцелярии премьера в Чжуннаньхае[23] руководители из министерства сельского хозяйства и представители властей Нинся-Хуэйского автономного района отчитывались перед Чжоу Эньлаем[24] о проделанной за год работе.

Исхудавший от болезни Чжоу Эньлай, расположившись на диване, с трудом выпрямился и утер пот с лица махровым полотенцем.

– Сколько составил среднегодовой доход крестьян в Сихайгу за прошлый год? – спросил он у руководителя автономного района.

– 47 юаней, – ответил тот.

– Значит, три юаня девять мао один фэнь в месяц и один мао три фэня в день… – нахмурившись, пробормотал Чжоу Эньлай. – Этого, пожалуй, не хватит, чтобы купить щепотку соли и полчашки муки, эх…

– Господин премьер, я ездил в Сихайгу, и местные жители сказали мне, что они больше всего боятся не голода, их расстраивает отсутствие воды… Их главная печаль в том, что они не могут даже пить смешанную с илом воду из своих подвалов!