– Спасибо, – его белозубая улыбка стала ещё шире, – До встречи, Лев Геннадьевич! Хорошего вам дня! – слащаво возвестил он на весь деканат, отчего молоденькие секретарши зарделись.

Перед тем, как выйти из кабинета, блондин одарил Стигмата надменной ухмылкой. Лев Геннадьевич и две преподавательницы, включая историчку, направили строгие взгляды теперь на него. Но волков бояться – в лес не ходить. Студент был готов к любым последствиям не своего проступка.

– Оправдываться будешь? – спросил декан.

– Нет.

– Иди-ка ты, Стигматов, в академический отпуск. Мы, конечно, всё понимаем – больной дедушка, сирота, но оценки за тебя исправить не сможем.

Как же…оценки. Он знал, что главная причина в другом. Если останется – будут разборки с родителями управленцев. Половина института видела их стычку. Хотя это и стычкой-то не назвать: трое на одного, без какого-либо сопротивления. Родители студентов – крупные бизнесмены. У них деньги, а значит и власть. Они не пустят ситуацию на самотёк. Свалят вину на парня, у которого в кармане одни гроши, отпор ведь им всё равно никто не даст. А их детишек в любом случае оправдают. Поэтому иных вариантов у декана нет.

– Успеваемость у тебя и правда так себе, – заметила историчка. – И перестань, наконец, сидеть на занятиях в капюшоне! – Она из тех преподавателей, которые придираются не только к оценкам, но и ко внешнему виду студентов. А Стигмат в их престижной группе один выделялся своими специфическими вкусами в одежде. – Ещё один неуд и вылетишь, как пробка из бутылки!

– Выбирай: исключить тебя или уйдёшь в академ, – сказал декан и поставил жирную интонационную точку.

Спорить с ними бесполезно. Да и, в принципе, Стигмат ничего не терял, кроме года жизни. В армию всё равно не заберут: врождённая аномалия и слабое здоровье в результате частых прогулок под дождём. А других опасностей не предвидится. Зато будет время подтянуть сложные предметы.

– Хорошо, – смиренно опустил голову парень, – я уйду.

– Через год вернись подготовленным, – предупредила преподавательница английского, самая кроткая и мягкая женщина в универе. – Не обижайся на нас, пожалуйста. Мы хотим оградить тебя от…ну, сам понимаешь.

– Марья Евгеньевна! – прикрикнул на неё декан.

– Молчу-молчу, – женщина стушевалась и прикрыла мягкой ладошкой рот. А глаза-то на мокром месте. Когда на неё повышают голос – сразу начинает рыдать. Особенно на занятиях. Бывало, зайдёт декан, чтобы пожурить за ошибку в документе, так потом всей группой её успокаивать приходится. Иногда, когда Стигмат задерживался в универе и видел, как она тихонько плачет в деканате, заходил и просто около часа сидел рядом, поглаживая пухлую белую руку. Мягкая, во всех смыслах. Таким сложно работать с людьми. Но ещё сложнее жить в этом жестоком социуме.

Стигмат её понял. Он обвёл трёх преподавателей тяжёлым взглядом, получил от декана указания по поводу академического отпуска, тихо попрощался и вышел. Ему требовалось вернуться сюда на днях. А после…после он покинет это место на год…или навсегда. Зависит от обстоятельств, и от желания учиться.

Никто из присутствующих в деканате не обратил внимания на его уход. Никто там в принципе внимания на него никогда не обращал. Поступил – пришёл – ушёл. Это не Влад, чтобы ему в рот заглядывать. И даже не управленцы.

Учёба давалась Стигмату тяжело, но всё-таки давалась. Из-за того, что прежде он не покупал курсы по рисованию и посещал самую обычную школу, полезных навыков было маловато. Так, ходил в местный кружок и напросился в ученики к старику, который писал портреты туристов на Арбате. Однако у него от природы был талант к рисованию. Старик это заметил и помог его развить. Поэтому он и сумел пройти все творческие испытания.