Я сглотнула, живот свело. Ждала, что Андрас отстранится и возобновит свое путешествие в ад, из которого вылез, но по какой-то непонятной причине он этого не сделал.

Андрас смотрел так, как будто что-то привлекло его за моим ухом. Он приоткрыл рот, и на какую-то сумасшедшую, крохотную секунду мне показалось, что он вдыхает мои духи.

Я отпрянула от него, как от огня, обо что-то споткнулась и наверняка полетела бы с лестницы, если бы Сергей не удержал меня от падения. Я напряглась от его прикосновения, но не отстранилась. В голове шумело.

Когда я пришла в себя, по ступенькам разлеталось гулкое эхо шагов Андраса, отдаваясь у меня между ребрами.

– Пойдем, – позвал меня Сергей.

Он мягко, но уверенно взял меня за локоть, я не сопротивлялась, но оглянулась на дверь кабинета, на пороге стояла Зора, ее отрешенный взгляд был полон всего и ничего.

Таким взглядом Зора почему-то смотрела только на меня. Затем она закрыла дверь.

Вечером, возвращаясь домой, я прокручивала сцену в кабинете: разбросанные по полу бумаги, застывшая Зора, ледяные глаза Андраса, горящие лихорадочным огнем. Слова, обращенные к Зоре, были приказом и угрозой одновременно.

Я знала, что он полностью ее контролирует, давно догадалась.

Андрас превратил Milagro’s в свой личный ад. Вытеснил предыдущего владельца и спокойно заправлял клубом. Никто не мог нарушить установленный им порядок вещей, никакая добрая и справедливая сила не могла просочиться через эти стены: здесь царствовал ангел с бесстыжими глазами и растленной душой. Ранящий улыбкой, убивающий смехом и красивый… до ужаса.

С таким существом не поборешься. Ему знаком каждый грех, какой только можно себе представить.

Отвлечься от мрачных мыслей помог лифт – он открыл передо мной двери. Я добралась до своей квартиры, где сразу погрузилась в благословенный покой. Отсюда казалось, что даже мир за окном как будто замер.

Вот чему мне следовало научиться – оставлять работу за дверью, выбрасывать ее из головы или снимать как пальто и оставлять на вешалке в прихожей, иначе я не смогу двигаться вперед.

Стряхнув с себя тревогу, я разделась и сунула ноги в тапочки.

По пути домой я наткнулась на кондитерскую. Меня привлекла витрина, сияющая, как шкатулка с драгоценностями. Подойдя ближе, я обнаружила, что она полна разных чудес: леденцов, имбирного печенья, пряничных человечков, шоколадных конфет и марципанов в форме рождественской елочки. Все это великолепие меня очаровало.

– Куда ты подевался?.. – пробормотала я, открывая дверцу кухонного шкафчика.

Я встала на цыпочки, задумчиво потерла подбородок, заглянула в шкафчик рядом с плитой – и нашла, что искала: два пакетика горячего шоколада, купленных специально для такого случая.

Совсем скоро я сидела на одном из высоких табуретов, обхватив руками горячую чашку. Чтобы не обжечь язык, как в прошлый раз, я решила чуть-чуть подождать.

Мой взгляд упал на маленький кактус, который я недавно купила. Я поставила его на кухонную стойку, где было посветлее, но не была уверена, что поступила правильно. С растениями я не очень ладила, поэтому сомневалась, что мы с колючим шариком подружимся. Рассматривая этот клубок иголок, сбоку на горшочке я заметила милую фразу: «Дай мне имя!»

– Да ни за что, – пробормотала я.

Не хватало еще давать имя колючке! Этот шипастый шарик меня, наверное, уже ненавидел.

В коридоре раздался шум. В этом многоквартирном доме постоянно лаяли собаки, плакали дети, кто-то пел, мяукал озорной кот наверху. Периодически я слышала крик: «Куда ты полез, Стьюи!» – и радостное мяуканье сопровождало падение очередной лампы.