– А?! – распахнула свою перекаченную кассу блондинка.

«Ну почему всегда такое лицо? Ну плохая память на имена, ну что такого-то?» – едва не заржал я, и продолжил свое истязание с довольнейшей рожей.

– Значит амнезия, не мой профиль… так… давай угадаю. Идина?

– Нет!

Губастое недоразумение и скрещивало тощие ручонки на мясистой груди и злилось, а я веселился. Я обожал моменты утренних прощаний с этими использованными стельками. Вечером я был галантным обольстителем, ночью страстным любовником, а на утро настоящим говнюком, навсегда отбивая желания повторной встречи или даже звонка.

– Ты не поняла? Я говорю: Иди-на… хер отсюда.

– Ты просто козел! – запищала пигалица.

«О, нет… я – ублюдок! Я – стервятник!»

Нелепое прозвище, прикрепившееся ко мне еще со старшей школы, потому что трахал все, что движется, бросался на всякую падаль, вновь и вновь затаскивая в свою постель шлюшек разных мастей.

«Не больше одного раза с одной. Одна ночь и до свидания.» – я облизнулся чертовски довольный собой, но обнаружил непроходимую тупицу, все еще стоящую на месте.

– Ты еще здесь? Давай шевели костылями! – достаточно грубо даже для себя и чересчур раздражительно дал я девке ускорения и мысленный подзатыльник.

«Саша… что за имя такое дурацкое…»

Я никогда не запоминал имен случайных телок, проходящих мимо моей постели или моего отделения, но сейчас почему-то образ кареглазой русоволосой девушки мелькал у меня перед глазами.

Я не знаю, почему она подписалась на мою авантюру, почему скрывает, кто такая. Но даже меньше, чем через месяц я вскрою эту бутылочку.

*********************************

Саша.

Наступил вечер, а доктор Дэвис так и не появился.

– Кристиан… – я негромко словно позвала его, и мое дыхание участилось…

Моя рука нырнула под одеяло, а ноги согнулись в коленях, раскрываясь навстречу моей скользящей между ними кисти.

– Ммм… доктор Дэвис…

Я закрыла глаза и, представляя горячего широкоплечего травматолога, выдохнула с тихим стоном, опуская теплую ладонь на набухающий бугорок, неспеша поглаживая его. Вспоминая точные жесткие сжимающие прикосновения и ярко-зеленые глаза с огоньком, я закусила губу, проникая пальцами в себя. Промокая их, вернулась обратно и увеличила скорость вращений. Низ живота тянуло сладкой истомой, а под моими движениями разгоралось настоящее пламя, перерастающее в лихорадочную агонию при мысли, что на месте моих подушечек мог бы быть такой лакомый кусочек.

– Ах…

Выгибая спину навстречу колющим ощущениям и сжимая бедра в экстазе, я абсолютно довольная завалилась на бочок все еще мягко поглаживая каменный пульсирующий центр.

– Ммм… – я тихо постанывала, когда в палату открылась дверь, и я ощутила спиной мягкую поступь, которую узнала бы из миллиона шагов. Ко мне вошел никто иной, а доктор Дэвис.

Я замерла, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, будто он поймал меня за руку за чем-то постыдным, застукал с поличным в грязных мыслях о нем. Рядом со мной медленно опустился его силуэт.

«Только не заржи, Саша! Он вошел на самом интересном месте…»

– И что же ты задумала в своей маленькой головушке? – он произнес это очень тихо, сам себе, наивно полагая, что я сплю.

«Знал бы ты только, о чем я думала…» – ответила я ему ментально, а его ладонь невесомо легла на мое бедро. Я дернулась и распахнула глаза.

– Ты что делаешь?! – возмутилась я и попыталась лечь на спину, но цепкий хват твердо удерживал меня на месте. Травматолог надавил большим пальцем на острую тазовую кость, и меня согнуло пополам от легкой боли и чувства щекотки.

– Так и знал, что ты не спишь. Слишком быстро и шумно дышишь, как после пробежки, – дерзко выпалил он, а я повернула к нему максимально непринужденное лицо и, слабо улыбнувшись, промурлыкала.