Потолок бревенчатый, невысокий. До него легко рукой дотянуться. Брёвна выложены не плотно и в щели между ними падал рассеянный свет. Ширина конуры в размах рук. Длиной в три их роста если выложить на пол. По бокам под потолком две глубокие ниши, вдавленные в стены, словно лежаки, только сколоченные в наклон к полу. Пока девы озирались, вертя головами в разные стороны, в комнатке неожиданно резко потемнело и через потолочные щели на кутырок обрушилась вода, как на водопаде, только тёплая.

– Это что за хрень? – завопила, скрючившись в три погибели Райс и укрывая лицо от обильного потока, стараясь перекричать шум искусственного водопада.

– А мне почём знать! – прокричала в ответ Апити, тоже складываясь в спине и подставляя щуплую задницу великому потопу, – я о такой пытке даже не слышала. Но что-то мне подсказывает, что это будет водное испытание. Помнишь, я тебе про реку рассказывала?

С этими словами белобрысая подруга указала на пол, заполняемый водой, но Райс и без неё уже видела, что вода никуда не уходит, а только накапливается. Рыжая, наоборот, указала наверх на встроенные ниши.

– Похоже, для нас сделано.

Подруга тут же полезла по стеночке в нишу, но Райс её одёрнула.

– Да не спеши. Вода поднимется, сами какашками всплывём.

Когда вода заполнила на половину верхние пологи, куда девки забились словно в бобровые норы с ужасом наблюдая как нескончаемым потоком, постепенно заливающим небольшое помещение, водопад резко закончился.

Подружки к этому времени с перепуга забрались на самую верхотуру и упёршись головами в потолочные брёвна, молча вглядывались в сверкающую поверхность, продолжающую рябить от капель, падающих с брёвен редким дождиком и наполняя оставшуюся воздушную прослойку, громкими и режущими слух в полной тишине булькающими звуками.

– Ну и чего нам ждать? – наконец не выдержала молчаливого сидения царская дочь.

– Да не знаю я, – отчего-то шёпотом прошипела Апити.

– Ты же говорила, что это как у вас на реке?

– На реке всё просто было, – продолжая шипеть принялась объяснять доморощенная всезнайка, – там отвод от русла в глине вырыт. Туда воду с реки пускали, чтобы на солнышке нагрелась и в ту мелкую лужу складывали девок. Как бы солнце не грело, всё равно девчонки по-быстрому мёрзли. А как пальцы рук и ног сморщатся и те начинали зубами стучать, то их оттуда вытаскивали.

– А почему шёпотом? – тоже вполголоса спросила рыжая, на всякий случай высунув голову из ниши и бегло осмотрев маленькую затопленную нору.

– Наставница сказывала, что с водой надобно всегда говорить шёпотом. Мол, мысли для неё слишком громкие и от них она свои водные уши затыкает, а к голосу наоборот глуха. Хоть заорись на неё. Притом, чем громче орёшь, тем для неё неслышнее.

– А зачем надо чтобы пальцы сморщились и зубы начали стучать? – зашипела рыжая, разглядывая свои мозолистые от оружия руки.

– Наставница учила, что когда пальцы сморщиваются, то тело переходит в какое-то первородное состояние. Сказку рассказывала, мол когда-то много-много лет назад все люди были водными. Не то будто рыбы, не то упыри болотные. И для того, чтоб ходить по скользкому дну и держать в руках осклизлые камни с дубинами у них кожа на пальцах буграми шла. Якобы им так было сподручней цепляться. Только я в эти сказки отродясь не верила. Как это люди могли всю жизнь в воде прожить. Хотя, судя по тому, что нас здесь в воде заперли, это мы на себе теперь и проверим.

– Так я не поняла что-то, рассказчица ты убогая, – не унималась Райс и раздражаясь на белобрысую, – зачем надо тело вводить в это, как ты говоришь первородное состояние?