Мать Медведица буквально расплавилась в улыбке. Сделав это мягко и плавно. Да такой свет от неё пошёл, что даже дева, валяющаяся на полу, эту улыбку боковым зрением заметила и сдвинув глаза на преобразившуюся вековуху, приготовившись к чему-то. Вековуха зашевелилась, поднялась на ноги и протягивая мученице руку, заговорщицки, давая на что-то надежду проговорила:

– Пойдём-ка на лежак, девонька. Там сподручней валяться. А я тебе так и быть расскажу кое-что.

Райс не хотела вставать. Даже шевелиться до этого не порывалась, но брошенное Матёрой загадочное: «расскажу кое-что», разом выдернуло рыжую из «ничего не хотения» и дева с трудом поднявшись поплелась непослушными ногами к лежаку. Забралась на постель и свернувшись калачиком, буквально вся превратилась в слух и внимание. Мать Медведица присела рядом. Ласково погладила рыжую шевелюру.

– Никого мы здесь не растим, девонька, – довольная собой, но с некой долей печали в голосе проговорила вековуха, понимая видимо, что ответ Райс не понравится, – вы тут, проходя испытания сами по себе растёте. Нужное отрастает. Не нужное отваливается.

– Но зачем это всё? – непонимающе скривилась ярица, переворачиваясь на живот лицом к Медведице.

– А вот этого мне не ведомо, – всё с той же интонацией ответствовала рассказчица.

– А кому ведомо? – не унималась рыжая уже совсем не понимая.

– Троице естественно, – вдруг жёстко, приглушённым голосом будто боялась, что услышит кто, проговорила Мать Медведица и пристально уставилась кутырке в глаза.

Взгляд её стал настолько колючий, что рыжую аж передёрнуло.

– Не мы выбираем, кому здесь круги ходить, – продолжала в том же тоне Матёрая, – и не нам решать, что из вас получится.

– Как это? – опешила рыжая, – Апити же говорила…

– Твоя Апити – сорока-пустобрёха, ничего не знающая. Лишь бы потрещать. Выбор делается самой Троицей и никак по-другому. На круги нельзя попасть по собственному желанию, как и нельзя от них отвертеться. Высшие Начала нам указывают на таких как вы, а мы лишь исполняем божье повеление. Вот только…

Она неожиданно замолчала, закусив нижнюю губу, видно думая говорить или не стоит пока.

– Только что? – подтолкнула её решительно Райс, боясь, как бы вековуха не передумала раскрывать какую-то интересную тайну, которая наконец-то поможет ей со всем с этим разобраться.

– Только это редко кончается добром, – выдавила из себя седая Матёрая, потупив взгляд и помрачнев.

– Да объясни ты толком, – чуть ли не в приказном тоне потребовала уже перепуганная не на шутку дочь царская, которой тут же пришла в голову леденящая душу догадка, – мы жертвы для Троицы?

Матёрая Терема заметно вздрогнула, засуетилась и в раз исказилась лицом. По её кислому виду Райс поняла, что угадала. Рыжие волосы мгновенно встали дыбом, ком в горле перехватил дыхание, но Мать Медведица не дала ей кинуться в панику, успев взять себя в руки и порождая надежду, ответила:

– Не всегда, девонька. Коли вас выбирает один из Троицы, то да. Это жертва. Ни разу на моей памяти такие в свет не выбирались. Но тебя и Апити сразу двое выбрали, потому у вас есть шанс что выживите и станете такие же как мы «особые». Нашему «меченому» клану пополнение.

Райс от этих слов аж на четвереньки с живота подпрыгнула, забыв про панику и собственные похороны.

– Кто нас выбрал, Мать Медведица?

Та пожала узкими плечиками, отвернулась в сторону, но все же ответила:

– Тебя призвал сам Вал вседержитель да Мать Сыра Земля. Притом Святая Вода не препятствовала. Вроде бы как тоже был не против. А Апити твою, та же Мать Сыра Земля и Святая Вода затребовали, и Вал Вседержитель против не высказался, хоть призывом своим и не о благоденствовал. Но о тройном призыве я даже не слышала никогда. Вроде как может быть, но не бывало никогда.