И он вовсю расхваливал меня.

А я… а я, развесив свои уши,

Дурак, подлые речи его слушал.

Потом он «пел мне песни»

Про твои, Мария, прелести

И я совсем, умом, «поехал».

Да и вино,

Тоже, сделало дело своё.

А ведь я совсем неплохо жил:

Жизнь моя

Меня

Волне устраивала меня.

А теперь ты, Мария, и твой отец, Авессалом,

Разрушили её.

За, что мне это, Господи, за что?!

Это всё твой отец Авессалом,

Мною он решил прикрыть твой позор!

И свой позор!

А я дурак растаял,

Под сладкими его речами,

А потом и под Твоими очами.

Вы жизнь мою сломали!

Мария

– Иосиф, что я слышу,

О чём ты?..

Как тебе не стыдно?

Как можешь ты мне такое говорить?!

В речах твоих

Я слышу полный бред.

Когда здесь был мой отец,

Таких Я,

От тебя,

Не слышала речей.

Что же ты тогда молчал?

Почему всё это ты, сразу, не сказал

Ему в глаза

Тогда,

Когда

Вином его ты угощал?

А вот теперь, когда отец ушёл,

Теперь, когда осталась Я одна

Ты взялся обижать Меня?

Как такое в голову твою могло прийти,

Здоров ли ты?!

Или это всё вино,

Которое разрушило твой мозг?

Иосиф

– Мария, знаю я, что ты меня понять не сможешь.

Всю «правду» мне открыл тот голос,

Который заявился в мозг мой.

Я был готов его не слушать.

Но он вдруг…

О том поведал мне, Мария,

О том… о чём ни с кем другим не говорил я!

Он знал такое обо мне…

О чем, Мария, я не могу сказать тебе.

И это он велел войти мне в дом,

После того,

Как снимешь Ты халат просторный свой.

Чтобы я мог живот увидеть твой.

А перед этим он устроил в комнате жару,

Которую,

Ты не могла стерпеть!

И вот теперь…

Всё встало на свои места теперь.

Разве не так?

И вот теперь что вижу я?!

Что ты беременна!

Мария, Ты и твой отец…

О, горе мне, о, горе мне!

Мария, ты опозорила меня.

И я… а я не стану кормить чужое для меня дитя.

Пусть его кормит его отец.

Мария, всё – разговору нашему конец!

И помолвке нашей – конец!

О, горе мне!

О, горе мне…

Теперь прошу Тебя:

Оставь меня.

Клянусь:

Я никому не расскажу,

Из-за чего,

Не стала Ты моей женой.

Вернись, Мария, в дом отца своего.

Видать:

Быть нам вместе не судьба…

Мария плача

– Иосиф, я…

Да, как ты смеешь,

Мне девушке,

Говорить такое?!

Иосиф, что с тобою… что происходит?

Иосиф

– Мария я…

Я беру обратно все свои слова.

Я расторгаю нашу помолвку.

Такого я не стерплю позора.

Твоя беременность…

И давай окончим наш разговор на этом.

Мне так тяжело на сердце…

Ведь я так люблю тебя, Мария!

Но гордость моя…

Не простит тебя.

Прошу, Тебя,

Оставь меня.

Я отпускаю… с миром, тебя…

Слёзы хлынули из глаз Марии. Она абсолютно не могла понять: с чего бы это, вдруг, Иосиф так изменился?! Что с ним могло такого произойти, за то время, что он находился во дворе?! Что могло, так радикально, изменить его отношение к Ней?! Какая-то Её «беременность»… какой-то «голос»?! Что за бред он несёт? И что, вообще, происходит?! Мария была так, всем этим, обескуражена, что с Ней сейчас произошло: этим теперешним отношением Иосифа к Ней, всеми этими его безумными словами… что, не помня себя, Она схватила свой, аккуратно сложенный Ею халат, который сейчас лежал на ковре, и выбежала во двор. Открыла створку ворот и оказалась на улице. А потом быстрым шагом, всё ещё продолжая плакать, пошла домой.