Нет, это не заявка, конечно, не обещание, не надежда даже.

Но – все-таки…

…Вчера к орсам поднялась одна из Арбитров… Ну, не совсем, конечно, к ним и не совсем поднялась, на полпути встретились, но все равно – явление почти неслыханное.

И сказала об этом.

Не об оставленном инвентаре, конечно.

– Мы-то ладно, мы привыкли уже… Но с остальными-то так – зачем? Они же играли по правилам!

…О том, что в этом году ничего не будет. Ни Сбора, ни Больших Игр.

Она так и сказала – ничего…

– Не понимаю я их, – сказал Рентури.

…Говорят, где-то далеко на Островах еще остались какие-то отдельные команды. Другие.

А эти – ушли.

Он не поверил, когда услышал.

Даже Арбитру – не поверил.

И вот – стоит здесь, на непривычной, так и норовящей вывернуться из-под ног РОВНОЙ поверхности. И по-прежнему не верит. Хотя мог бы понять еще врийс знает где, даже у самого расщепленного молнией ствола уже мог бы понять, – обычно шум долетал и туда.

А сейчас – тишина.

Только ветер. И бубнящий над ухом Рентури.

Ушли…

Не поблагодарили за игру, не договорились на будущее, даже финальной отмашки не дали.

Впрочем, чего еще ждать от тех, кто приходит снизу? Снизу приходят лишь скиу, а у скиу нет правил. Так чему же ты так удивлен – если, конечно, это только и именно удивление.

Получили все, что хотели, попутно смешали с ветром. Может быть – даже и не заметили. И ушли, унося в нагрудном кармане очередной трофей.

Ушли.

Не вспомнили даже.

И не отдали обещанного.

А ты что – на что-то иное надеялся?..

Базовая

Космопорт

Холл первого этажа

Стась

Турникет, по логике вещей, должен срабатывать только на входе… Глупо же проверять на выходе тех, кого уже и так проверили только что? Лишние хлопоты, лишняя аппаратура, а, главное – зачем его проверять, ежели выходит он уже? Кому, собственно, до него дело есть, до выходящего?..

Стась рассуждала логически и была уверена, что никому до выходящего никакого дела быть не должно. Но все равно постаралась не коснуться пластиковых стенок, а кожу на лопатках стянуло мурашками. Да и волосы на затылке наверняка бы встали дыбом, оставайся они там еще…

Метрах в двух от женского турникета толпилась пехота – матерящаяся, налезающая друг на друга и медленно свирепеющая. Но – дистанцию соблюдающая свято. В воздухе аппетитно пахло подгоревшим мясом, хотя самого пострадавшего экспериментатора видно не было – оттащили уже.

Стась предпочла бы сразу смешаться с толпой, но толпа тоже блюла дистанцию. Что ж, не все котэ маслицем.

Она уже миновала турникет и успела сделать пару шагов, когда один пехотинец обернулся. Это был тот, молодой и усатый, под рукой которого она поднырнула тридцать восемь минут назад…

Рефлексы – они и на Базовой никуда не деваются. Тут уж ничего не пропишешь. Стась щелкнула зубами и в последний момент поймала рванувшееся наружу сердце, стиснула его аккуратненько, глупое, в истерике бьющееся и верещащее; «Бежать!!! Бежать!!!» И, с трудом разгибая сведенные судорогой икры, во всем согласные с истошными приказами сверху, сделала следующий шаг – ленивый, медленный, непричастный.

У пехотинца отвисла челюсть и глаза стали квадратными. Стась видела это краем глаза, делая следующий шаг. Точно такой же, как и первый. Рефлексы опять рванули во все тяжкие. Еще один шаг. Теперь Стась больше не видела пехотинца, но рефлексы рисовали отчетливо, как в квадратных глазах его загорается нехороший охотничий огонек, как раскрывает он еще шире и без того немаленький рот, как набирает в грудь воздуха для мощного вопля…

Еще один шаг. Спокойный, неторопливый.