И вот, спустя несколько лет, Френки неспешно поднимается по лестнице на свой третий этаж и видит сидящую под его дверью Кристину. Заплаканную, чумазую, растрепанную, босую. Которая, едва завидев его, вскакивает и бросается на шею, осыпая поцелуями. А потом хрипло шепчет на ухо:

– Франческо, миленький, тут такой пиздец! Мне страшно до усрачки!

Конечно же, Френки поверил. Тем более, что Кристина не врала ни капли. У нее была мысль прикинуться дурочкой в беде, но упершись в запертую дверь пустой квартиры, она поняла, что на самом деле – дурочка в беде. И вся расчетливость вмиг улетучилась. Нет, она не превратилась в наивную бимбо за один миг, но надежда, что в этом мире есть хоть кто-то, кому не похуй, за этот же миг вытеснила все прочие мысли и чувства.

Он пустил ее в квартиру, а она выложила ему все в мельчайших подробностях. Он пообещал заняться смартфоном (а свои обещания он никогда не нарушал!) и предложил остаться у него на ночь. Конечно, только, если она захочет. И она поняла, что тогда чуда всепрощения не случилось не потому что он был смертельно обижен, а потому что физически не мог на нее обидеться. Но что делать с этим пониманием, она не знала. Поэтому пошла в ванную, а по возвращении просто обняла его и сказала:

– Давай потрахаемся, что ли?!

Он замешкался и ей даже пришлось его немного успокоить, сказав, что это она сама хочет, а не в качестве оплаты его услуг. Они разделись. Сперва он был слишком нежен, а она немного скована, но постепенно все наладилось, они вспомнили друг друга. Она откинулась на кровать и с закрытыми глазами постанывала, кусая губы. Он закинул ее длинные белые ножки себе на плечи и двигался все быстрее и быстрее. В какой-то момент ей показалось, что это не он входит в нее, а зубастый ритуальный нож кровожадного душегуба. Она заорала как резаная, кончила и отключилась.

Во сне Кристина неизбежно опять убегала от маньяка. Почему-то она понимала, что это сон, и воспринимала происходящее совершенно спокойно. Несколько отстраненно даже. Ну, вот, я слышу крик. Ну, вот, я смотрю, как он убивает девушку. Ну, вот, я падаю перед ним. Ну, вот, я бегу. Это. Просто. Происходит. Никаких чувств. Никаких эмоций. Просто. Происходит.

Вот только выбежала она не на центральную улицу, где люди, машины, шум, гам. Где спасительная толпа скроет ее от глаз убийцы. Вместо этого она оказалась на совершенно другой улице. Такой же кривой и желтой, как предыдущая. И до омерзения знакомой. На улице, по которой бабушек носили на кладбище. И теперь-то все чувства вернулись. И не просто, а в десятикратном размере! Кристину буквально сбило с ног волной ужаса.

Так она и стояла на коленях, опустив очи долу. И видела только подолы черных юбок да черные же штанины поверх скрипучих ботинок. И не хотела поднимать голову. Потому что прекрасно знала, кто там идет. И что они делают. Кого несут. И куда. Но в конце концов не выдержала, вскочила и бросилась к гробу, чтобы еще разок увидеть бабушку, которую очень-очень любила.

Но какая-то грузная тетка оттолкнула ее, влепив пощечину и грозно прошипела:

– Хватит глупостями заниматься, дрянь! – и указала куда-то вглубь улицы. Кристина повернула голову и услышала громогласное:

– Свидетельствуй явление!

И увидела его. Упыря. Тролля. Маньяка! Но сейчас он обнажен по пояс и запряжен в колесницу, вместо лошади. Идет, явно прилагая много сил. Но довольный, просто-таки светится от счастья.

– Свидетельствуй явление! – проорал он снова и Кристина наконец поняла о чем речь. На колеснице, в невероятно царственной позе, стояла женщина. Полностью обнаженная, прикрывающая грудь собственными черными волосами, как-то неестественно ниспадающими с головы. Два слова пришли на ум Кристине, пока она рассматривала эту персону: “длинная” и “острая”. Узкое, неестественно вытянутое вниз лицо с острыми чертами, будто вырубленное из камня. Острые плечи. Пальцы рук с четырьмя фалангами.