Я тут же хотел броситься к ней и уберечь от грусти, но по небу внезапно раскатился гром. Девочка исчезла, словно ее никогда и не было. Я попятился назад. Где-то вдалеке снова послышался страшный гул. Теперь нельзя было медлить и тратить свое время на всякое. До этого тоже, конечно, нельзя было.

– Что есть музыка жизни? – вновь затрещал динамик.

Я ругнулся. Снова он со своим вопросом. Я напряг свою голову, пытаясь вспомнить ответ. Он плавал где-то на поверхности, и я был уверен, что вот-вот его выхвачу. Если бы Вячеслав только знал, как дорого время, он бы не стал заниматься этим.

– Тишина! Точно, тишина! Открывай быстрее, Славик, у нас времени не так много! – закричал я в динамик, нервно постукивая в дверь.

Домофон помолчал в нерешительности. Через секунду раздался щелчок, и дверь открылась. Как и ожидалось, мне прилетело по самому мягкому месту. Однако вместо оскорбительных возгласов, я что есть силы дернул дверь в сторону и залетел прямиком внутрь. Минуя лестничный проем, я добежал до знакомой мне двери и начал сильно колотить в нее,.

– Ник? Гаденыш, это ты? Извини, что сразу не узнал. Богатым будешь! – говорил Вячеслав, ковыряясь в дверном замке. – Сейчас открою!

Двери легонько приоткрылись, и я залетел в квартиру моего друга с большим усилием. Даже не представляю, как бы я шел до конца города, если бы Вячеслава тут не оказалось.

– Славка, черт дранный, ты даже не представляешь… Господи, наконец-то, живой человек! – говорил я прерывисто и запинаясь.

Он осмотрел меня с ног до головы, и в его глазах отчетливо виднелся испуг. Честно говоря, я уже и забыл, как выглядел со стороны. До этого момента мне не перед кем было стыдиться. По телу прошла странная дрожь, и меня будто унизили.

– Ник, – обеспокоенным тоном начал Вячеслав, – что стряслось? Тебя словно мясник какой-то изуродовал. Еще и без майки, там ветер такой страшный ходит.

– Уже не ходит, Славка. Еще будет время тебе рассказать, там слишком много. Извини, честно, я бы рад поделиться, да устал чертовски. Я, в целом, в порядке, ты не переживай. Дай мне только присесть. Я отдохну и… – тараторил я ему в ответ, пытаясь не свалиться с уставших ног.

– Не заливай. Это ж какой порядок в мире, что твое «в порядке» выглядит именно так? У тебя все лицо в бинтах, а тело в небольших шрамах и засохшей крови. Я боюсь представить, что творится на улице, что ты явился таким. Не пойми неправильно, ты определенно молодец, но мне просто жаль, что ты в таком состоянии. Сейчас я быстро поменяю тебе бинты и дам нормальную одежду, ты только не отключайся, хорошо? – говорил Вячеслав, параллельно сажая меня на диван.

Глаза моего друга бегали суетливо и встревоженно. Хоть по его словам не всегда сразу определялось, но Вячеслав был впечатлительным. Я принес в его оплот безопасности смуту. Стало немного совестно. Не хотелось лишний раз беспокоить Вячеслава, но я был уверен, что это спасет нам обоим жизни.

Вернувшись из своей спальни, он кинул мне новую одежду из своих вещей и, подойдя ко мне поближе, начал старательно снимать бинты.

– Тут такая суматоха была, Ник, просто ужас, – говорил он, водя рукой вокруг моей головы. – Сперва шум странный на улице поднялся. Знаешь, словно что-то в небе взорвалось, а потом тряска ужасная… Помнишь, как в Челябинске? Когда метеорит упал. Я от этого как раз проснулся, но особого значения не придал. У нас часто на заводах что-то «хлопает», но потом, – его руки еле заметно задрожали, – Ник… Весь дом начал орать как сумасшедший. На улице не лучше было. Людской гомон вперемешку с сигналами машин. Плач. Такой звонкий и пронзительныый. Он до сих пор отзвуком в моих ушах отдается. Я в окно выглянул, а там толпа и все бегут куда-то. Все с твоей стороны. И плевать им друг на друга – толкают, роняют и топчут! – Глаза его покрылись еле заметными слезами, и он вдруг замолчал.