– И все? – засмеялась Улита. – Ну это пока что не смертельно. Хочешь узнать, кто больше всего нравится девушке, посчитай, кого она больше всех за год назовет тупой гориллой или бесчувственной чурбашкой. А дальше?

– А дальше ничего, – тоскливо признал Корнелий. – Даже рта открыть не успел. Появился Арей, и я подумал, что не стоит посвящать его во все тонкости наших взаимоотношений.

– В переводе на русский ты сделал ноги! А как же на шесть и по хлопку? Упустил отличный случай стать героем на глазах у любимой девушки! – коварно заметила Улита.

– Арею повезло, что я маленьких не обижаю! И вообще мне надо было отнести срочную депешу, – принялся оправдываться Корнелий.

Эссиорх с удовольствием погладил ладонью новую, в гибких пупырышках резины, шину, купленную на прошлой неделе. Шина так нравилась ему самому, что он держал ее подальше от мотоцикла. Проедешься один раз – и все, новизны как не бывало.

– Слушай, а если тебе правда поискать кого-нибудь попроще? Варвара – девушка серьезная. Ты для нее слишком порхающий, – предложил он.

Корнелий с обидой шмыгнул носом.

– Она-то серьезная? С тесаком и в военных ботинках?

– Тесак и военные ботинки – вполне надежный признак серьезности. Во всяком случае, для меня, – заверил его хранитель.

– Намекаешь, что я дурак? – надулся связной.

– Ну с этим фактом твоей биографии еще можно смириться, – утешил его Эссиорх. – Ум – это так, комнатка над сердцем, где хранятся всякие лопаты. С одной стороны, нужная комнатка, а с другой – жить там все равно не будешь.

Корнелий поправил очки.

– Не усложняй, старичок! Ты мне без морали объясни, чем я ей не пара?

Улита отпихнула Корнелия и встала, уронив с колен злополучный носок. Широкая, грузная, она заполняла собой комнату настолько, что хотелось прижиматься к стенам.

– Щаз-з я тебе просто объясню! Без образов! – нетерпеливо вызвалась она, толкая связного в грудь.

– Только не руками! – сказал Корнелий, торопливо извлекая флейту. – И вообще спрячь их за спину! Они у тебя распускаются сами собой! Вот так! А теперь можешь говорить, чего мне не хватает.

– Ответственности! Ты до сих пор считаешь, что причина твоих неудач – в неправильном подборе фразочек. Ты их выписываешь как осел, по карточкам сортируешь. А при чем тут фразочки? Если ты сам себе не веришь, то кто тебе поверит? Девушка пытается подарить тебе ни много ни мало, а свою жизнь. Ты же хихикаешь как дурачок, а в глазках у тебя парение! Девушки, может, и ценят остроумных, но серьезным они больше доверяют.

В эту секунду в дверь постучали и сразу после стука позвонили. И то, и другое крайне назойливо.

– Кто это еще балует? – Эссиорх дернулся к двери, но тут постучали в стекло. Стал поворачивать голову к стеклу, но и здесь не успел, потому что стук перенесся в шкаф.

Корнелий, не размышляя, выпустил в шкаф маголодию. Маголодия ввинтилась в дверцу одновременно с горестным воплем Улиты, сообразившей, что маголодия была прожигающей, а в шкафу, между прочим, вещи.

Назойливый стук прекратился. Пробитая дверца недовольно скрипнула, открылась, и вместе с черным дымом из шкафа выплыл пожилой, изрядно закопченный джинн. Подобно большинству джиннов, ног он не имел и начинался сразу от пояса. По комнате же перемещался галсами. У джинна были бугристый нос и бородка, как у французского императора Наполеона III. Хитрые глазки плавали где-то в районе уха, но и оттуда зорко отслеживали все, что происходило в комнате.

Эссиорх предупреждающе положил руку на плечо Корнелию, приготовившемуся пальнуть в джинна новой маголодией. На этот раз, разумеется, более специализированной и джиннобойной.