фонарщик был так расстроен, что даже цилиндр, казалось, поник и накренился. Белый шарф повис, и даже кончики усов опустились вниз.

Хью приблизился.

Башню фонарщика, сделанную словно бы целиком из черного стекла с ярким орнаментом, украшали фонари из тонкого зеленого стекла. Сейчас только один фонарь горел ясным, спокойным пламенем – явно газовым, электрические фонари не дают такого мягкого, спокойного света. Второй же не горел, и на стекле отражались блики первого. Сумерки окутывали небольшой дворик, и фонари на углах домов словно бы ждали возможности загореться, но не могли. Палка была сломана. Палка, которую фонарщики используют для того, чтобы цеплять кольца газовых фонарей и зажигать огонь. Неизменный атрибут профессии, без которой человек уже даже вроде бы и не фонарщик.

Хью прекрасно понимал его беду, а потом отважно подошел и опустился перед фонарщиком на одно колено, стремясь заглянуть в лицо.

– Добрый вечер, господин Лайт. Что за горе у вас стряслось? – спросил он.

– Я плачу потому, господин, что больше не могу делать свою работу. Черные Птицы налетели на город – не иначе, как из-за того, что приехал поезд. Поезда приезжают редко, но за ними неизменно следуют Черные Птицы. Одна точно была! Сломала мою палку – и теперь я не могу делать свою работу. Не могу зажигать фонари!

– Такое уже было раньше? – спросила Меган.

– Каждый раз! Каждый! – воскликнул мистер Лайт, снова заливаясь слезами.

Меган переглянулась с Бритт. Возможно ли, чтобы Кип нарочно отправил их сюда, зная, что у мистера Лайта беда – на помощь? Или потому, что, будучи пассажирами поезда, они втроем невольно навлекли на фонарщика этих странных птиц, о которых он говорил?

Вокруг не было видно ни единой птицы – обычной или черной.

Хью тем временем взял у фонарщика палку и внимательно ее осмотрел.

– Надо же, как ровно сломалась! – воскликнул он. – Смотрите, ее можно вставить стык в стык и заклеить чем-нибудь. Тогда она будет как новенькая…

– Не выйдет, – горестно вздохнул мистер Лайт. – Все дело в Правилах фонарщика! Господин Дроссельфлауэр считает, что фонарщик делает самое важное дело в Марблите – регулирует свет! Отвечает за фонари, за всю сложную систему освещения города, что и делает Марблит столь красивым в ночи! Потому эта должность столь почетна. Но я теперь не могу зажигать фонари. Я не могу делать это склеенной палкой! А другой палки у меня нет!

– Разве нельзя просто попросить у господина Дроссельфлауэра новую палку? – спросил Хью.

На бледном лице мистера Лайта отразился ужас.

– Что вы, что вы, мастер! Господин мэр так разгневается…

– Разве господин Дроссельфлауэр гневлив? – спросила Бритт.

– Очень, если нарушать Правила! – ответил фонарщик. – А новую палку мне не выдадут. Видите ли, с господином Вудом, который занимается деревом, в том числе и палками, которые мне нужны, мы давно уже не разговариваем. И он, конечно же, ни за что не согласится сделать мне новую палку!

– Но почему же? – растерялся Хью.

– Он будет только рад узнать, как я опростоволосился! – воскликнул фонарщик. – Он ни за что, ни за что не поможет мне! Скажет – этот Лайт так стремился стать фонарщиком, но забыл, что для столь почетной должности нужны люди определенного склада ума и характера! Вот кто-то иной ни за что не позволил бы птицам сломать палку или потрепать шарф. Но я вечно терплю неудачи… Господин Дроссельфлауэр был так добр, что дал мне шанс, но я сам этот шанс потерял…

– Вот еще! Вы хороший фонарщик! – убежденно проговорила Меган.

Ее убежденность зиждилась хотя бы на том факте, что это был единственный фонарщик на весь Марблит, стало быть, со своей работой он хоть как-то, да справлялся. Уже этого хватало, чтобы вызвать в ней желание поддержать его. К тому же взрослые мужчины с круглым румяным лицом и вихрастыми бакенбардами не должны рыдать из-за мелочи, равно как и эта мелочь не должна отнимать у них работу. Потому Меган спросила: