Чем я провинилась, что должна теперь ехать с ними? Никита сказал, что с ними уже точно едет его друг, и если я откажусь, то им придется ехать втроем. Наверное, потому я и согласилась – из жалости к этому другу. Я прекрасно знаю, каково это – быть третьим лишним.

Друга я видела мельком. Мрачный толстяк, хотя, как утверждает Никита, и мухи не обидит. Готова поспорить, он в гробу видел и весь этот квест, и все эти их сюси-пуси, и всю эту жизнь. Наш человек, в общем.

Сейчас мы с Викусиком собираемся в суши-бар, как следует поесть перед поездкой, потому что там, куда мы собираемся, нам «сушей не видать как своих ушей». Это она так сказала. Думает, что остроумно.

Меня интересуют более приземленные вопросы:

– На чем будем добираться?

– За нами заедут.

– Надо же. Хороший сервис…

Кажется, мне осталось лишь расслабиться и получать удовольствие.

И вот мы уже сидим за столиком, вчетвером. Все как обычно. Эти двое трещат без умолку, а друг Никиты, Ян, вообще будто бы не здесь. Свои роллы он давно съел и теперь о чем-то напряженно думает.

У него длинные волосы, почти как у девушки. «Почти» – потому что девушки обычно моют голову более-менее регулярно. Ян, кажется, с элементарной гигиеной не знаком. И вот его хотят сосватать мне? Издеваетесь?

Вздрагивает, услышав свое имя.

– …Представляете, пять дней жить без гаджетов и без Интернета! – говорит Никита. – Нет, я-то справлюсь, а вот Ян как? А, Янош? Ты же из-за ноутбука вообще не встаешь?

Викусик визгливо хохочет, как будто Никита сказал что-то смешное. Ян смотрит на них безразлично.

Молодец, парень, держит лицо. Я бы на его месте этой дуре вылила соевый соус за шиворот.

– Ладно, Яник, не обижайся, – говорит Викусик. – Думай о хорошем. Пять дней будешь сидеть на диете – может, привыкнешь, вернешься домой – и продолжишь! Наверное, даже зарядку делать заставят, хоть скинешь маленько. Ты в своей жизни хоть одно упражнение сделал? – Она опять смеется.

По-моему, единственный человек, над которым Викусик не подтрунивает за то, что он не занимается спортом, – это я.

Ян молчит, но Викусик и не ждет ответа. И чего пристали к человеку? Да, Ян – с виду типичный задрот, да и не только с виду скорее всего, но это его дело.

Наверное, издевательства над Яном продолжались бы долго, но тут у Никиты звонит телефон.

– Ребятки, кто не доел – доедайте, – говорит наш друг. – За нами приехали.

Мы вызываем официанта. Пока ждем счет, к нам возвращается Викусик. Никита расплачивается за себя и Викусика. Я – за себя, Ян – за себя.

Снаружи нас ждет микроавтобус без каких-либо надписей или эмблем – белоснежный, блестящий, будто только что с конвейера сошел.

Мест всего шесть: одинарное, двойное и тройное.

Никита и Викусик, разумеется, занимают двойное.

Я могу сесть на одиночное. Но прохожу чуть дальше и усаживаюсь на тройное, к окошку.

Мне просто интересно, куда сядет Ян.

– Не возражаешь? – спрашивает он.

– Нет.

Он падает рядом.

Пожалуй, одинарное сиденье для него маловато. Поэтому и сел сюда.

Бритый наголо водитель оборачивается к нам. Глядит, все ли в порядке. Пришпоривает коней, и наша белая карета трогается с места.

Ян даже не пытается меня развлечь. Ему ни до кого, он в своих мыслях.

Никита шушукается себе с Викусиком, потом оборачивается к нам, видит, что у нас все очень скучно, и начинает рассказывать одну из своих глупых историй, сидя вполоборота – чтобы слышали все. Викусик ржет, я посмеиваюсь. А почему нет, ведь Никита и для меня старается.

Однажды он пришел к нам в гости, когда Викусика не было – она в магазин ушла. Никита попросил разрешения подождать ее. Как я могла ему отказать? Он спросил, что я читаю. Я ответила: Хармса. Думала, сразу отстанет, но он принялся сыпать цитатами.