– Мы ничего не знаем об этих людях. Пообщавшись с Дмитрием Мезенцевым, я понял одно – исчезновение жены для него трагедия. Так не сыграешь. Он искренен.

– Но если Мезенцева жива, вряд ли мы ее найдем, – задумчиво проговорил Шкляров.

К участку подъехала труповозка. Санитары с носилками прошагали мимо сыщиков, сидящих на ступенях. Из дома вышел патологоанатом, долговязый сухопарый мужчина в очках и с огромным носом.

– Я закончил. Поеду с ребятами в морг, ночью сделаю вскрытие. Поведение убийцы меня шокировало. Это ж надо так изуродовать человека, а потом еще вырезать кусок мяса на спине…

Он закурил.

– Очевидно, над копчиком имелась какая-то примета, – заметил следователь. – Ну, скажем, татуировка, по которой можно опознать труп. Убийца старался сделать все, чтобы нам это не удалось.

– А может, там ничего не было и кусок вырезали, чтобы вы, Илья Наумович, пришли к такому выводу, – заметил Паршин.

– Подполковник прав, – кивнул Шкляров. – Идея заключалась в том, чтобы мы нашли труп и как-то его идентифицировали. Иначе его выбросили бы в реку, привязав груз на шею. Благо река рядом и яму копать не надо. И еще. Не исключен вариант с отравлением. Жертва могла быть мертвой, когда ее колотили по лицу молотком. Садисты тоже бывают гуманными.

Услышав разговор, криминалист, вышедший на свежий воздух, сказал:

– Ни на стопках, ни на бутылках отпечатков нет. Стол накрыли для антуража. Дамочку пригласили в гости и прихлопнули.

– Позволю себе с вами не согласиться, – парировал Паршин. – Покойница одета так, будто собиралась на прием к английской королеве, а не на занюханую дачу. Стол накрыли для нас с вами. Чтобы мы такие идеи выдвигали, как вы сейчас. Женской обуви в доме нет. Покойница приехала в тех туфлях, которые на ней надеты. И если вы обратили внимание, она не ступала на землю. Тут грязь, машина подъехала к самому крыльцу, следы от протекторов это подтверждают. Жертву занесли в дом на руках. Все произошло сегодня утром, когда в деревне не осталось ни одной живой души, кроме собак и ворон. Сегодня Родительская, люди ушли на службу в храм, а потом на кладбище, вернулись в седьмом часу вечера. Я тому свидетель.

Криминалист выбросил окурок и молча пошел в дом, столкнувшись с санитарами, выносящими носилки.

– Лихо вы его осадили, – похлопал Паршина по плечу следователь. – Вы сами изложите Мезенцеву ситуацию?

– Я нашел, я и доложу. Для этого он меня и нанимал. Моя обязанность – предоставить отчет о проделанной работе.

– Хорошо. Привозите его завтра к полудню в морг, на опознание. Мы к этому времени получим результаты вскрытия. И узнайте, где она лечилась.

В четвертом часу ночи хозяин дома не спал. Дверь детективу открыл дворецкий-вышибала, но на заднем плане просматривалась статная фигура владельца особняка. Он стоял на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж. Паршина здесь ждали.

– Идемте в кабинет, Андрей, – сказал хозяин.

Они поднялись на второй этаж.

Несмотря на простор и работающий кондиционер, в комнате висел сигаретный дым. На низком столе – отряд бутылок, полных и пустых, из-под коньяка или с коньяком, один бокал и блюдо с нарезанным лимоном. Хозяин прихватил с барной полки второй бокал, сел, налил приличную дозу «Наполеона» в изящный бокал и пододвинул его к одному из кресел. Теперь сыщик знал, куда ему сесть.

– Выпей. У тебя усталый вид. Эти мерзавцы мне так и не позвонили.

Паршин выпил, этого ему сейчас очень не хватало.

– У меня плохие новости.

– Я уже ко всему готов. Ты меня предупреждал.

После рассказа детектива повисла пауза. Нарушать ее Паршин и не думал. Человеку надо переварить информацию, а удары держать он умел. Только лицо стало серым, как на экране черно-белого телевизора.