Потом донесся чей-то громкий возглас, за которым последовала череда неразборчивых воплей. София почувствовала, что где-то горит, прежде, чем увидела пламя. Люди шарахнулись в стороны… и в дверь палаты представителей ударился брошенный факел. Когда он упал на пол, крики зазвучали с новой силой. София стала проталкиваться прочь, вглубь толпы, она с усилием преодолевала ступени у входа и все пыталась высмотреть запропастившегося Шадрака. Запах дыма бил в ноздри.

Уже почти спустившись, она услышала визгливый крик:

– Ах ты, грязный пират!..

И прямо на Софию, сбив ее с ног, рухнул небритый верзила. Во рту у него недоставало зубов. Вскочив, он рассерженно бросился на обидчика. София, оказавшаяся на четвереньках, неуверенно поднялась. На улице было меньше народу, и она устремилась туда, перескакивая через последние ступени. У нее подгибались коленки.

На углу, совсем рядом с палатой, была остановка, и к ней как раз подходил трамвай. София побежала к нему и вскочила на подножку, даже не поинтересовавшись, куда он идет.

На севере царила доисторическая первозданность, на юге и западе эпохи смешались. Самым болезненным после Великого Разделения оказался временной разрыв между прежними Соединенными Штатами Америки и Европой. Папские государства и Сокровенные империи погрузились во тьму. Таким образом, восточному побережью нашего континента за Атлантическим океаном выпало поддерживать славные традиции Запада. Отныне Соединенные Штаты стали называться Новым Западом…

Шадрак Элли. История Нового Запада

Трамвай покатился прочь от палаты, выписывая маршрут по улицам Бостона, и София наконец перевела дух. Она зажала дрожащие руки между коленями, исцарапанные ладони жгло и щипало. Еще слышен был рев толпы, пассажиры в вагоне возбужденно обсуждали потрясшее всех решение парламента.

– Ничего у них не получится, – тряся головой, утверждал тучный мужчина со сверкающими карманными часами на цепочке. Он даже притопнул ногой в ботинке из лакированной кожи. – Многие жители Бостона являются чужестранцами. Изгонять их попросту непрактично… Город не поддержит подобный проект!

– Однако лишь у немногих есть документы и часы, – возразила молодая женщина, сидевшая рядом. – Выходцы из других эпох обычно не имеют ни того ни другого.

На ней была юбка в цветочек, которую она нервно комкала.

– Неужели депортации в самом деле начнутся четвертого июля? – прерывающимся голосом спросила дама постарше.

София отвернулась от них и стала смотреть на мелькающие дома. На каждом углу виднелись громадные часы Нового Запада с циферблатами, разделенными на двадцать секторов. Они крепились на фонарных столбах, красовались на каждом фасаде, взирали на город с высоты бесчисленных монументов. В силуэте города доминировали величественные колокольни. Когда они начинали звонить, в центре Бостона вполне можно было оглохнуть.

Помимо этого, каждый гражданин Нового Запада держал при себе часы, воспроизводившие движение громадных стрелок в миниатюре. На каждом карманном устройстве с точностью до секунды был отмечен момент рождения его владельца, напоминая о быстротечной жизни. София нередко брала в руку гладкий металлический диск, не зря именовавшийся жизнечасами. Мерное тиканье успокаивало, вселяло уверенность – точно так же, как ободряющее звяканье и бой всех общественных часов города. Теперь Софии казалось, что стрелки хронометра, всегда служившего ей в некотором роде якорем, ведут обратный отсчет. До пугающего финала оставалось немного: четвертое июля наступит всего лишь через три недели. В этот день границы будут закрыты. И двое самых дорогих на свете людей, у которых нет необходимых документов, останутся по ту сторону навсегда…