Саша сглотнул и больно закусил губу, чтобы отвлечься и потянуть время. Если хорошо подумать, то девственница – это лучший вариант… Tabula rasa, на которой можно написать все, что вздумается… воспитать для себя идеальную покорную любовницу, которая не знала другого мужчину и пока что не имела других сексуальных предпочтений… Неужели ему и впрямь так повезло с этой глупышкой? Его губы скривились в недоброй предвкушающей улыбке, но он все же терпеливо дождался, пока она придет в себя, нежно поглаживая ее по мягким волнистым волосам, целуя ее прелестную головку и ни на секунду не ослабляя хватку. Только запах ее сока на собственных руках заводил до безумия, да еще воспоминания о ее бесстыдных стонах в машине… Так убедительно стонать может либо настоящая шлюха, либо… искренняя невинная девочка…

– Тебе нужно умыться. Давай провожу тебя в ванную, – наконец примирительно сказал он, обхватив ее за плечи и потянув в нужном направлении. – Приведешь себя в порядок… потом поговорим.

– Н-нам… не о чем разговаривать! – упрямо выпалила она, всхлипывая и тут же выкручиваясь из его рук. Люда смерила его гневным взглядом, но сама дрожала как перепуганный зайчонок. За такой взгляд он бы круто ее отделал, но сейчас все же отступил.

– Ванная комната прямо через холл и направо, – невозмутимо произнес он, открыл перед ней парадную дверь и проводил ее взглядом. До чего же хороша… Мужчина вздохнул, задумался лишь на несколько секунд и запер входную дверь на ключ.

– Люда, опять ты закрылась! – раздался из-за двери раздраженный голос мамы. – Что за глупая привычка!

– Мам, я устала… хочу поспать немного…

– С чего тебе уставать, скажи на милость? Опять Сашу за столом одного оставила. Вообще-то разговор шел весьма серьезный, а ты ведешь себя как младенец.

– Мам… я неважно себя чувствую.

– Что с тобой? А ну открой!

Господи, она ведь не отвяжется… Люда нехотя поднялась, оправила одежду, вскользь отерла глаза, открыла дверь, пряча лицо в тени. За окном уже давно стемнело, так что, если мама не вздумает включать свет, следов слез она не заметит.

– Ну и? – ледяной тон матери, конечно, как нельзя лучше предупреждал о том, что банальные отговорки не прокатят.

– Я… если честно, я совсем не уверена, что Саша… что он тот человек, который мне нужен, – на одном дыхании выдала она. Напряженная пауза затянулась. Ирина Степановна медленно оглянулась через плечо, благоразумно проверив, не слышал ли кто-нибудь эти крамольные речи, затем коротко вздохнула и бесшумно прикрыла за собой дверь, тут же включив свет. Люда отвернулась, щурясь от рези в глазах.

– Надеюсь, ты действительно просто неважно себя чувствуешь и говоришь не всерьез, – наконец заговорила Ирина Степановна взвешенно и строго. – Ты вообще соображаешь, что болтаешь? Думаешь, такие молодые люди на дороге валяются? К тому же сомневаюсь, что еще кто-нибудь способен найти общий язык с твоим отцом.

– А что если Саша со мной не может найти общий язык? – не решаясь посмотреть матери в лицо, Люда подошла к окну и уставилась в беспроглядный мрак сада.

– В каком это смысле?

– Да во всех! – Люда резко повернулась, уже не сдерживая слез и эмоций. – Он мне словно чужой! Я ничего о нем не знаю! И он ничего не знает обо мне! У нас нет ничего общего!

Мама нахмурилась, но лишь на мгновение.

– Милая… он просто намного старше и серьезнее… – отрезала она. – Это пройдет. К тому же это муж, а не подружка для развлечений. Брак должен быть основан на взаимовыгодных интересах. Семья, семейные ценности – вот что будет вас объединять.

– О, господи… – как же ей надоело это слушать! Ценности! Выгода! Интересы! А что если ей просто хочется любви? Люда схватилась руками за голову, в исступлении прошла пару шагов и упала спиной на постель, совершенно забыв про свои раны, и чуть было не выдала себя стоном боли. – В этой семье я никогда не имела слова… – безразлично пробормотала она. – Вам все равно, что я думаю и что чувствую.