Его слова неприятно оседают внутри, выворачивая наизнанку гадкую правду. Но я лишь отвожу взгляд, понимаю – он прав. Слишком много событий для одного дня; слишком хорошо рядом с ним, чтобы отказывать себе в удовольствии насладиться мимолётным теплом.

Молча выходит, оставляя меня под струями воды. Возвращаюсь в комнату и останавливаюсь: Глеб меняет постельное бельё, аккуратно заправляя края простыни под матрас. Замечает мой взгляд:

– Постель мокрая. Мне не нравится.

Его квартира – его правила. Я никто, а завтра останусь для этого мужчины мимолётным воспоминанием, а то и вовсе незначительным моментом, ворвавшимся в его жизнь на короткий миг.

Растягивается на постели, закрывает глаза и, кажется, сразу засыпает. Устраиваюсь рядом, на самом краю, чтобы не потревожить хозяина. Он тут, но так далеко – чужой, посторонний, не мой. Одно движение, и я притянута к упругому телу, согреваемая его жаром. Устраиваюсь в объятиях Глеба, прижимаюсь сильнее и закрываю глаза в надежде согреться той мягкостью, что он с готовностью мне отдаёт.

– Спи, Котёнок. Завтра всё будет по-другому.

Проснувшись, не сразу понимаю, где я, и только горячее дыхание за спиной и тяжесть на моей талии заставляют вернуться в события вчерашнего дня и всего, что произошло потом.

Если бы вчера я всё же стала Евдокимовой, сейчас бы за моей спиной храпел Олег, пуская слюни в подушку. Ещё один минус моего бывшего жениха, который бы я желала исключить из своей жизни. Он, по счастливой случайности, исключился сам.

За окном уже совсем светло, а на часах семь утра. Мне пора удаляться из квартиры и жизни Глеба. Вчера я ещё долго не могла заснуть, обдумывая план своего побега. Его стремление позаботиться о девушке и лично доставить её домой похвально, но мне это лишь навредит. Пока не представляю, насколько накалена обстановка дома и к каким выводам пришёл отец после всего случившегося, но моё появление в компании Глеба лишь усугубит непростую ситуацию. Лишние вопросы ни к чему, и, если я всё же хочу откреститься от навязанного брака, придётся прикинуться оскорблённой и обманутой невестой, а сейчас я похожа, скорее, на удовлетворённую, счастливую женщину, получившую персональную порцию блондинистого удовольствия.

Тихонько сползаю с кровати, на цыпочках пробираясь в ванную, и быстро провожу утренние процедуры. Нужно всё сделать быстро, чтобы, проснувшись, Глеб уже меня не застал на своей территории.

Беру его телефон, но на нём стоит шестизначный пароль, который при всём желании не разгадать. На мне та же рубашка, очень просвечивает, поэтому, ещё раз внимательно осмотрев шкаф, нахожу мужскую белую майку и надеваю как нижнее бельё. Подпоясываюсь мужским ремнём – почти стильный образ из какой-нибудь неординарной модной коллекции. Но у меня по-прежнему нет средств на такси, а вчера Глеб убеждал в отсутствии наличности. Моё внимание привлекает мужское портмоне на столе, и, открыв его, нахожу достаточно купюр.

Вот же засранец! И зачем, спрашивается, соврал? Мог избавиться от меня ещё на улице, отправив домой. Сколько там вчера таксист говорил? Десять тысяч? Именно столько и выуживаю из кошелька, положив остальное на место.

Очень неприятно чувствовать себя воровкой, поэтому принимаю единственное, как мне кажется, верное решение и снимаю с пальца помолвочное колечко с бриллиантом. Уверена, Глеб ещё вчера понял, что это не подделка. Компенсация, на мой взгляд, более чем равноценная, к тому же я всё равно бы избавилась от этого кольца самым ужасным способом.

Задерживаюсь в дверях. Неприятный осадок терзает душу, и я решаю набросать пару строк, чтобы не уходить по-английски. Возможно, Глеб забудет обо мне сразу же после исчезновения из его квартиры, но я невероятно благодарна мужчине за приют и нежную ночь в крепких объятиях.