— Хорошо, папа.

Дамиан стоял в сторонке и, посмеиваясь, наблюдал за тем, как выдохшаяся секретарша сачком для бабочек ловит летающие по приемной конверты.

— Во дает!

— Смотрю, чужие неприятности доставляют вам массу удовольствия, магистр, — тонко подметила я, прикрывая дверь кабинета за своей спиной. — Это у вас комплексы, тянущиеся из глубокого детства? Или хроническое хамство?

Я носком туфли прижала к полу пытающийся юркнуть под юбку промеж моих ног конверт и надавила на него, пока он не издал жалобный писк.

— А у вас, кровожадность в крови? Или зверской расправе над письмами учат в академии для златородных? — иронично парировал он, коснувшись меня оценивающим взглядом.

— Ох, так вы из этих, завистников.

Я отпустила конверт, и тот послушно потопал к столу, перебирая уголками одного края, словно маленькими ножками. Прижала к груди тетради и удостоила магистра своим вниманием. Он снова посмотрел гораздо ниже моего лица.

— Да сколько можно?! — Я притопнула ногой от злости. — Я напишу на вас жалобу, если перестанете глазеть на мои… тетрадки!

— Сдались мне твои тетрадки, — нагло перешел он на «ты». — Впрочем, там всего лишь тетрадочки. Но по своему педагогическому опыту скажу, что если потрудиться, то можно наверстать объемы. Глядишь, и в папочки посчастливится их укомплектовать. Для поддержания, так сказать, порядка и формы.

— С моими тетрадками все в порядке! — ощетинилась я. — А вам не мешало бы уделить внимание своей склонности к… носителям определенной информации. Небольшое психическое отклонение налицо.

— Не льсти себе, златородная, в твоих черновиках нет никакой определенной информации. Это же так — наброски.

— Откуда тебе знать, безликий, — в ответ перешла я на «ты», — как выглядят эти наброски? Они вообще еще никем не тронуты!

— Значит, я буду первым, — сверкнул он белозубой ухмылкой.

Я набрала воздуха в легкие, но его бесцеремонность начисто лишила меня умения орудовать словами.

Мы оба поняли, что в приемной слишком тихо, и огляделись. Все конверты зависли в воздухе, таращась на нас сургучовыми печатями. Очки секретарши сползли на кончик ее носа. А застывшие в дверях первокурсницы уронили челюсти принесенных сюда черепов.

Да уж, главное — не опозориться в первый день!

— Я пишу статьи об академии, — поспешила оправдаться я. — Магистр Рейнфрид любезно предложил мне изучить их и…

— …отрецензировать, — подобрал он подходящее слово, выговаривая его с особым наслаждением.

— Да, — через силу кивнула я. — Это так мило с вашей стороны, магистр.

Он склонился ко мне, вновь овеяв меня ментолом, и шепнул:

— Я на твое направление смотрел, дура. Ну и кто у нас теперь с комплексами? — издевательски усмехнувшись, он направился к дверям, в которых первокурсницы расступились в разные стороны.

Я медленно опустила взгляд и увидела, что мое направление действительно покоится поверх тетрадей. Он прав, я та еще дура.

— Это не меняет того, что ты грубиян, — ответила я, догнав его в коридоре. — Ты же уронил меня на пол.

— Ты так говоришь, как будто я еще и надругался над тобой. Скажи спасибо, что смягчил твое приземление.

— Я уже говорила. До того, как ты…

— Магистр Рейнфрид! — Из пролета выпорхнула губастая блондинка с весьма объемными тетрадями, едва скрывающими свои корешки в папочках. На ее фоне у меня и правда наброски.

Я мотнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Сколько можно зацикливаться на том, чего по сути не было.

— Амура, — улыбнулся Дамиан, ладонью коснувшись ее поясницы и воззрившись по сторонам, — прекрасно выглядишь.

— Вы не забыли о завтрашнем вечере? — промурлыкала она, накручивая прядь волос на палец и игриво прикусывая губу.