То, что торопливо шептал Клифу Кельт, он не стал подслушивать: он и так увидел уже слишком много, и теперь не мог унять ноющего сердца.

Он дождался Кельта у лестницы, ведущей на первый этаж, но оба все еще медлили уходить. Они обессилено прислонились к стене, глядя себе под ноги. Помолчали немного, приходя в себя.

– Я не понимаю, как можно было так? За меня… – наконец произнес Арго. Ему просто необходимо было сказать это вслух, в надежде, что так хоть чуть-чуть станет легче. – Несправедливо это, нечестно. Я там должен лежать.

– Не мели чепухи, – оборвал его Кельт. – Там вообще никто не должен лежать.

– Он сказал, я пойму потом… – вздохнул Макс, словно размышляя вслух.

– Что поймешь?

– Зачем он свою жизнь за мою попытался отдать.

– Не зачем, а почему. Потому что он тебя любит. – Кельт впервые за все это время не отвел взгляда, подняв глаза на «атамана». – Ты бы точно так же на его месте поступил.

Арго скорбно скривил губы, опустив веки, признался:

– Димка, мне стыдно и страшно. Потому что я не уверен, что смог бы поступить так же. Я не настолько силен духом, как он. Я слишком себя люблю, я жизнь люблю, я за нее цепляюсь всеми силами…

– А он, стало быть, – нет. Вот поэтому он и поступил так.

– «Тебе нужнее»… Точно, он так и сказал – тебе, мол, нужнее, ты поймешь. – Макс взволнованно распахнул глаза, начиная понимать. Но Кельт опередил его, просто, буднично напомнив истину, которую Арго напрочь позабыл:

– У тебя есть семья, тебя любят, тебе есть, для кого жить. А Костя ведь один совсем. Кроме нас у него никого нет. Да и мы в последнее время… никудышными друзьями ему были… – Кельт замолчал, опять начав корить себя за извечную грубость. Снова посмотрел на Арго и едва слышно прошептал: – Макс, что нам делать? А вдруг… вдруг мы его потеряем?

Глубоко вздохнув, «атаман» запрокинул голову, печально глядя в потолок, словно просил у невидимого отсюда неба поддержки. Выдавил из себя короткое:

– Доктор сказал, что не исключено…

Кельт тихонько выругался, достал из кармана сигаретную пачку, дрожащими пальцами попытался выловить оттуда сигарету. Макс выхватил ее из рук друга:

– Ты что, с ума сошел? Тут нельзя курить – больница!..

Отправив в пространство еще одно, более витиеватое ругательство, Кельт заставил себя сдвинуться с места и побрел вниз по лестнице, бросив на ходу вялое:

– Ну, пойдем, что ли?..

Глядя вслед огорченному другу, Арго вдруг подумал, что снова поступил не «по-атамански». Нужно было поддержать Кельта, убедить, что все будет хорошо – то, что они делали друг для друга раньше. То, что в последнее время старались делать только Марк и Клиф. Но Кельт – не из тех, кто верит в сказки. Поэтому Арго сказал ему правду: «не исключено». На убедительно-утешающую ложь у него самого не было сил.

Только откуда же берут эти неиссякаемые силы Костя и Марк? Почему из их уст даже самые наивные слова звучат по-прежнему правдоподобно. Как звучали в детстве слова самого Арго. Слова каждого из их команды…

Устыдившись собственной слабости, Макс догнал друга, на ходу ободряюще приобнял за плечи и как можно бодрее произнес:

– Дима, подожди меня в машине. Я парой слов с врачом перекинусь и вместе домой поедем.

– К тебе домой? – машинально уточнил тот.

– К нам домой, – поправил его Арго, уже на пути к кабинету зав.отделением обернувшись и подмигнув другу. Подтверждая, что сейчас, как и раньше, его дом – дом его друзей.

Отвернувшись, «атаман» уже не видел, как Кельт благодарно улыбнулся ему за это любимое слово – «домой».

– Наливай, – мрачно произнес Арго, уткнувшись подбородком в сложенные на столе руки и тяжело глядя в пространство.