Но на пустыре не было ни одной живой души. Игнатов даже постоял несколько минут, посвистел, приманивая собак, – ни одна не показалась. Он двинулся дальше, поплотнее ставя ноги на коварную тропинку. Пожалел, что не захватил фонарик, потому что в двух шагах впереди уже ничего видно не было.
Как ни крепки были нервы у старого участкового, а он аж охнул, когда нога наступила на что-то, показавшееся участковому сначала веткой и скользнувшее под ногой. Уже в тот момент, когда нога предательски поехала вперед, Игнатов понял, что наступил на оторванную человеческую руку.
Игнатов наклонился к руке, еще не зная, как поступить, и в тот же момент скорее почувствовал, чем услышал, пролетевшее над его спиной мохнатое тело.
Игнатов невольно отшатнулся назад, когда пустырь вдруг ожил оглушительным собачьим хрипящим лаем. Теперь Игнатов разглядел – вокруг были сотни собак. Они мчались на него, они скалили зубастые пасти, они хотели Игнатова убить.
Еще и потому участковый не побоялся идти через пустырь, что как раз сегодня положил в кобуру не ветошь, а тяжеленького «макарова». С полным боезарядом.
Через мгновение пистолет был в руке, затвор легко передернулся и грянул выстрел, сбивший в полете бешеного пса, метившего Игнатову прямо в горло.
Второго пса Игнатов только подранил, тот завертелся на снегу, разбрызгивая черную кровь. Третьему участковый попал прямо в глаз, и тот ткнулся мордой в снег, еще по инерции прокатившись почти до самых ног милиционера.
– Ну что, сволочи, взяли?! – зарычал милиционер. Охотничий азарт заставил все его тело дрожать лихорадкой. – Ловите!
Он выстрелил еще два раза, убив еще одного пса.
Стая замерла только на секунду, а потом, словно забыв о человеке, бросилась на мертвых своих сородичей и стала рвать их в клочья.
Игнатов выстрелил еще раз в сплетшийся клубок рычащих тел. И собачья стая бросилась куда-то в сторону оврага, унося за собой ошметки разорванных дохлых псов.
Человеческую руку Игнатов отнес в отделение.
На следующее утро стало известно, что рука, найденная Игнатовым, гражданину Суковнину не принадлежит.
Днем на пустырь пришла рота курсантов школы милиции с автоматами. По следам крови искали, куда скрылась стая. Но следы терялись возле оврага. Прочесали все вдоль и поперек – ничего похожего на укрытие собак не нашли.
Когда собрались уже уходить, прибежал участковый Игнатов.
– Я нашел! Это в заброшенном бомбоубежище.
Сделали стремительный марш-бросок к бомбоубежищу.
Бетонная будочка во дворе школы с решетчатыми деревянными окнами. Посветили внутрь – глубокий колодец со скобяной железной лестницей, а внизу кишит собачьими спинами.
– Гранату бы туда бросить, – предложил кто-то.
Уже собрались палить вниз из автоматов, когда кто-то сообразил:
– А как они сюда забираются? По лестнице, что ли?
– У них другой выход должен быть, – догадался Игнатов. – На пустыре. Если мы отсюда пальнем, они туда и смоются.
Снова часть курсантов отправилась на пустырь. Окружили овраг с автоматами на изготовку.
Все уже было готово к тотальному уничтожению бешеных диких собак, когда вдруг стали собираться вокруг жители соседних домов. Откуда-то даже журналисты появились с телекамерами.
– Вот смотрите! – кричал какой-то бородатый дядечка. – Так в нашей стране воспитывают детей – убивают среди бела дня беззащитных животных.
– Это дикость!
– Варварство!
– Кто позволил?!
– Мы на вас в суд подадим! За жестокое отношение к животным!
Телевизионщики все это усердно снимали, явно сочувствуя протестующим.
Пришлось вызывать дополнительные наряды, создавать оцепление, оттеснять толпу, прибыло начальство, словом, суета и неразбериха. Потом приехал вдруг заместитель префекта.