Сейчас все иначе. Время спокойнее. Охрана надежнее. И у меня есть невеста. Вот только дети… Нет, к детям я точно не был готов. А ведь я предпочитаю готовиться к любым поворотам судьбы, чтобы она больше никогда не застала меня врасплох. Но сейчас, глядя на фотографию маленькой Арианы, которую прислала мама по моей просьбе, я испытываю такую растерянность, словно мир, который я изучил вдоль и поперек, ударил меня под дых.

Четыре часа после встречи в галерее у меня есть целое досье на Александру и Лею Озеровых. Дата и место рождения, имя акушерки, которая принимала роды, номер банковского счета, сертификат прививок, медицинская карта, расписание сеансов детского массажа, копия свидетельства о рождении девочки, в котором вместо имени отца стоит прочерк. У меня есть все. Нет только ответа на вопрос: как она могла скрыть от меня?

В том, что Лея – моя дочь я почти не сомневаюсь. Я, конечно, заставлю Сашу согласиться на ДНК-тест, но это чистая формальность. Эти глаза девочки – я хорошо знаю их. Я вижу их на лице сестры, на лице матери. И на собственном лице всякий раз, когда смотрюсь в зеркало.

«Тебя ждать на ужин?»

Сообщение от Киры застает меня на пороге моего офиса.

«Нет. У меня дела».

Я не лгу. Дела у меня действительно есть. Только я теперь даже не знаю, с какой стороны подойти к их решению.

На часах шесть сорок, когда мой водитель тормозит у знакомого входа в галерею, семь пятнадцать, когда из нее выходит Александра. Стройная, ладная, в темных брюках, идеально подчеркивающих длину ее ног, в объемном светлом свитере, с волосами, собранными в живописный пучок на макушке. Такая же безумно привлекательная, как три года назад, но куда более далекая, непонятная, самоуверенная даже. Неужели она всерьез планировала скрыть, что у меня есть дочь?

Она замечает меня почти сразу. Резко останавливается. Прижимает сумку к груди. Испуг, который я успеваю поймать на ее лице, быстро сменяется маской равнодушия. Только в глазах, в которых отражается свет уличных фонарей, застыло настороженное выражение – как у зверька, загипнотизированного вспышкой фар на дороге.

– Поговорим? – предлагаю спокойно, делая шаг навстречу.

Даже не рассматриваю вариант, в котором она откажет, но Александра дерзко вздергивает подбородок и холодно отвечает:

– Я спешу.

Хочется резко сказать ей, что ее спешка закончилась. Навсегда. Чтобы она поняла, что больше бегать ей не удасться. Но я беру себя в руки – не время, не место. Да я и сам пока не понял, что с ней делать – настолько выбило меня из колеи, что сейчас хочу от нее просто чистосердечного признания. Что-что, а удары эта женщина наносить может как ни одна другая. Три года назад, когда ушла, потом, когда скрыла…

– Правда? – уточняю с расстановкой, наслаждаясь замешательством на ее привлекательном лице. – А сказать мне ничего не хочешь, Саша?

– Нет, – отрицательно качает головой, отчего одна прядь падает ей на лоб и глаза, вызывая во мне неконтролируемое желание протянуть руку и отвести ее. – Сейчас я не готова с тобой разговаривать.

– Уверена? Я так не думаю, – стиснув зубы от досады, рычу я.

– Что ты от меня хочешь, Стас?

– Этот ребенок… – я замолкаю. Здесь и сейчас я не хочу ее пугать, все еще надеюсь на какой-то вразумительный диалог, на ее извинения, но эмоции берут верх. – Чей он, Саша?

– Она, – поправляет меня холодно.

– Что?

– Это девочка, Стас, ты же видел, – говорит почти с вызовом. – Моя дочь. Моя… И твоя.

Последнее слово гремит в сознании словно раскатистый гром, не некоторое время заслоняя собой реальность. От Саши мне нужно было только подтверждение той информации, которую мои помощники нарыли на Лею, и я его получил. В висках громко стучит от оглушительной правды. Я привык быть собранным и полностью управлять ситуацией, какой бы сложной она ни была, но сейчас ни одно из испытываемых мною противоречивых чувств не поддается контролю.