Жар стремительно разливается по телу от тяжелого взгляда, которым он неторопливо окидывает мою фигуру с ног до головы. Очевидно, он удивлен. Неужели Кира не предупредила его, что и я буду присутствовать на торжестве? Хотя, если учесть количество гостей в ресторане, вряд ли она стала бы сообщать Стасу о каждом приглашенном. Для нее я — одна из многих. А для него?..

– Добрый вечер! – чуть приподнимаю подбородок и коротко киваю всем присутствующим за столом, получая в ответ слова приветствия.

– Саша, позволь представить мою маму – Римма Михайловна, – Кира начинает представление с той самой женщины, с которой беседовал Стас до нашего появления. – Мама, это Александра Озерова. Художница и звезда моей галереи. О ней ты, конечно, много раз слышала.

– Здравствуйте, рада познакомиться, – протягиваю руку для приветствия, и женщина принимает ее.

– Здравствуйте! Кира права, в последнее время все только о вас и говорят, – ее губы трогает легкая улыбка. – Кстати, планирую сама убедиться в справедливости восторженных отзывов о ваших картинах, в первую очередь, моей дочери и посетить выставку на следующей неделе.

– Буду очень рада, – сдержанно отвечаю я.

Во время нашего небольшого диалога с Риммой Михайловной я ощущаю на себе хорошо знакомый взгляд синих глаз. Я с лёгкостью выдерживаю внимание двадцати, пятидесяти и даже сотни человек к своей персоне, но внимание Стаса даётся мне с большим трудом. Это будто какая-то бесконечная пытка, на которую я соглашаюсь добровольно. Мне ничего не стоило написать Кире, что я, к примеру, заболела, или же маме срочно понадобилась моя помощь, но я выбрала иной путь – доказать самой себе, что Станислав Крестовский больше не нарушит мой покой. Правда, пока что я со своими доказательства с треском проваливаюсь.

Кира представляет меня остальным гостям, но я никого не запоминаю. В ушах стоит гул от громкой музыки, да и моя внимательность растворяется прямо на глазах. Чёрт возьми, зачем я вообще сюда пришла?

– Саша, присаживайся рядом со Стасом, – Кира указывает на свободный стул, а я перестаю дышать.

В опасной близости от него на протяжении всего вечера – это шутка такая? Нет. Табличка с моим именем гласит, что ошибки никакой нет – мое место действительно рядом со Стасом. Господи, дай мне сил пережить этот вечер!

– Ну же, Александра, смелее, – заметив мое смятение насмешливо произносит Крестовский так тихо, чтобы услышать его могла только я, – я не кусаюсь.

Я игнорирую провокацию, направленную в мой адрес, и приступаю к ужину, параллельно переговариваясь с дядей Киры, который сидит по правую руку от меня. И хотя я полностью переключаюсь на беседу с этим добродушным мужчиной, отделаться от сковывающего меня ощущения близости Стаса мне не удаётся. Особенно, когда на стул рядом с ним опускается Кира и, положив руку на его грудь, начинается что-то ему шептать, вызывая на привлекательном лице мужчины сумрачную улыбку.

– Могу я пригласить вас на танец, Александра? — интересуется Олег Михайлович, протягивая мне ладонь.

– Почему бы и нет, – соглашаюсь я.

По спине пробегает знакомый холодок, и мне хорошо известна причина его возникновения. Стас Крестовский. Мне не нужно оборачиваться, чтобы проверить права ли я. Только в ответ на его взгляд мое тело реагирует настолько остро. Я чувствую Стаса всеми фибрами своей души, и это начинает порядком надоедать. Прошло столько лет, я выросла, изменилась, но, кажется, так и не смогла изгнать его из своего сердца.

Медленная композиция заканчивается, и я, извинившись перед дядей Киры, быстрым шагом спешу покинуть банкетный зал. Мне нужен воздух. Поднимаюсь на второй этаж, где располагается открытая терраса, и, устроившись поудобнее на мягком диванчике, прикрываю глаза.