– У неё классные сиськи.

Я повернулась к нему с негодованием и покачала головой.

– Конечно, не такие классные, как у тебя, – добавил босс с ухмылкой.

– Я прошу тебя! – сказала возмущённо. – Лишь потому, что тебе наплевать на искусство, не стоит так всё опошлять. Тем более строить из себя хама, когда участвуешь в благотворительном мероприятии.

– Ежегодно я жертвую миллион долларов правозащитным организациям и всяким прочим фондам, – сказал Андрей. Притом был очень серьёзен.

Вот дерьмо. Я закашлялась.

– Ну, любой богатей может выписать чек…

– В 2009 году я провел год в одном дотационном регионе, восстанавливая социальную систему. Хочешь меня обвинить ещё в чём-то? Я уверен, что найду разумное объяснение для любого из твоих выпадов в мой адрес.

Андрей взял бокалы с подноса и протянул один мне. Чувствуя себя виноватой, я взяла его и сделала несколько шагов.

– Ну хорошо. Вы, Андрей Эдуардович, очень успешны, социально активны, любите искусство и…?

– …чертовски хорош в постели, – ответил он с ухмылкой. Затем показал на пейзаж, изображающий картофельное поле с домом вдали. – Я вырос рядом с таким полем, – пробормотал он, подходя ближе. – Это было в Курской области. Там мои родители зарабатывали на жизнь фермерским хозяйством.

Я никогда не слышала о нем ничего личного. Его черты приобрели структуру.

– Жареная картошка. Варёная, печёная. Пироги с картошкой. Щи с картошкой. И так каждый день. Как ни странно, мне это нравилось.

Андрей подошёл к картине, провёл рукой по золочёной раме.

– Работать в поле было тяжело, но это было… приятно, потому что тогда я был с моими родителями.

Его глаза на мгновение расширились, и он повернулся ко мне.

– Извини, – прошептал он, делая еще глоток.

– Нет, продолжай рассказывать. Мне нравится тебя слушать.

Босс смущенно потер подбородок. Я взяла его под руку, повела дальше вдоль картин.

– Я единственный ребенок в семье, поэтому иногда было немного скучно. Но на ферме… это было весело, потому что мы были вместе.

Андрей улыбнулся. Сначала это была просто очень нежная улыбка, но по мере того, как он говорил, она становилась все шире и шире.

– Моя мама придумывала песни, сама их сочиняла для меня. На это у неё уходило много времени, она ведь не была ни поэтом, ни музыкантом. Но зимой, когда делать особенно нечего, она с удовольствием занималась этим. У неё была целая тетрадка с маленькими песенками, – пробормотал босс, ставя свой бокал на поднос официантки.

16. Глава 16

Я была полностью поглощена улыбкой Андрея. Это действительно была улыбка, а не гримаса, которая в его случае практически всегда её заменяла. Он обычно лишь растягивает рот, изображая положительную эмоцию. Но глаза остаются холодными. Либо ухмыляется, но это нечто иное, почти или совсем недоброе. Теперь же мимика его лица показалась мне завораживающей. Трудно поверить, но Андрей стал в эту минуту для меня ещё красивее. Настоящим, человечным, а не напоминающим оживший манекен или робота с набором стандартных движений.

Поддавшись впечатлению, я остановилась. Босс удивлённо поднял брови. Я же вдруг обвила его шею и приподнялась, чтобы поцеловать.

– Ты слишком красивый, – промурлыкала, глядя в прекрасные глаза.

Он крепко обнял меня в ответ.

– Я знаю, но ты тоже не без этого, – пошутил он.

Напряжение между нами было ощутимым. Словно воздух в радиусе метра наэлектризовался, как это бывает во время грозы. Только молнии не сверкали. Мне было абсолютно наплевать, что подумают о нас другие. Я хотела Андрея, а он хотел меня. Это единственное, что имело значение в тот момент.

– Андрей Эдуардович.