Парень хохотнул, а я потянулась к нему и обняла.

― Даже если ты не мой брат, я очень рада, что ты появился в моей жизни.

― Демид не врет, ― прошептал Степа мне на ухо, а я отстранилась и посмотрела в его глаза с непониманием, ― я верю ему.

Я прикусила губу и едва заметно кивнула.

Я так верить не могу. Характер не тот. Или жестокие уроки были почему нельзя доверять людям. Особенно мужчинам.

― Приедешь послезавтра?

― Дай мне несколько дней. И обещай не скучать.

― Ладно, найду чем заняться. Все равно собственной матери я не нужен.

Улыбка слетела с губ.

Об этом мы еще поговорим с ним.

― Зато мне нужен, ― произнесла я, и снова потянулась к нему с объятиями.

Только сидя в машине я поняла, что мне грустно уезжать, потому что здесь остается Степа. И как он за несколько дней проник в мое сердце? Неужели действительно мой родной человек?

― Что с матерью Степы? ― спросила я, когда мы въезжали в город и мне стало совсем грустно.

― Она неисправимая алкоголичка. Пока муж был жив, она держалась, хотя срывы были частые.

― А что случилось с ее мужем? Он тоже пил?

― А вот тут что‐то непонятное. Я сам пока не знаю, что с ним случилось. Но алкоголь он не употреблял.

― Я… ― облизнула губы и бросила взгляд на Демида, нервно заламывая пальцы, ― никак понять не могу, если он мой брат, то… не от матери?

― Нет, ― покачал головой, внимательно смотря на дорогу.

― Но как же родимое пятно в виде сердечка?

― Я думаю, что это совпадение. Извини, в первую встречу я использовал это как что‐то вроде доказательства.

― Значит отец… ― я прикрыла глаза и прикусила губу, ― я никогда его не видела. Все из‐за мамы.

― Расскажешь мне?

― Уверена, ты уже все знаешь.

― Не поверишь, но таких подробностей я не знаю. Но если ты сейчас не готова об этом говорить, я пойму.

― Спасибо.

Я не готова, Демид прав. Слишком больно все это вспоминать. И не знаю, хочу ли сейчас говорить о маме, которая сделала так много ошибок. А ведь могло быть все иначе. Со мной, с ней, со всеми нами.

Интересно, папа знал о моем существовании?

Пальцами сжала край кресла под собой и отвернулась к окну, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

Когда‐нибудь я научусь вспоминать, не заливаясь слезами.

Демид вызвался проводить меня до квартиры. Сказал, что сейчас мне разгуливать одной небезопасно, и он собирается убедиться, что я нормально добралась домой и меня там никто не ждет. Я в ответ с грустью улыбнулась. Как часто меня кто‐то ждет дома? Практически никогда.

― Спасибо тебе, Демид.

― За что? ― нахмурился он, когда я, повернув ключ в замке, собиралась войти в квартиру.

― За то, что провел и дал возможность немного побыть одной. Мне сейчас лучше в родных стенах, чем у тебя.

Он свел брови, осмотрел меня хмурым взглядом и кивнул в сторону квартиры. Рукой распахнул двери и подтолкнул меня внутрь. Я нахмурилась.

― Ты чего?

― А ты думала я тебя одну оставлю? Наивно. Я остаюсь с тобой, ― я только хотела возмутиться, как он тут же перебил, ― и не пытайся меня переубедить. Либо я с тобой живу эти дни, либо возвращаемся домой. Какой вариант тебе нравится больше?

― Нет, ну ты совсем обнаглел. Я даже сесть поплакать одна не могу. Может я хочу немного пожалеть себя, обиженной побыть. Чего привязался? ― возмущенно произнесла я, сбрасывая босоножки и проходя в комнату, чтобы включить кондиционер.

― Ты забыла, что тебе угрожает опасность? Оставь я тебя одну, и Кинаев сразу же заберет тебя себе.

Я резко обернулась и взмахнула руками от возмущения.

― Точно! И как я могла забыть такое? Я же вещь! ― хмыкнула я, включила кондиционер и со стуком вернув пульт на стол, пошла в сторону ванной.