― Нормально. Решили рыбу запечь в духовке. Ты же мне сказал, бери что хочешь.

― Я рад, что ты послушалась. Степан, тебе нравится рыба?

― Да.

И все. Больше он ничего не сказал. Не нравится мне это, хотя его понять можно. Забрали от мамы. Только вот та тетка, которая любит бухать, ни капли не внушала доверия.

― Вы уже успели поговорить о личном?

― Нет. Когда ты позволишь нам сдать анализы? Я хочу быть уверена, что Степан мой брат. Я ничего против тебя, Степа, не имею, но хочу знать. Просто у меня нет родственников, и я не знала, что у меня может быть брат.

Степан коснулся руки Леры и посмотрел на нее со страхом в глазах. То ли боялся спрашивать, то ли испытывал страх, что его вернут к матери.

Не понимаю, что нужно этому парню, но обязательно разберусь.

― Лера, если я окажусь не твоим братом, ты от меня откажешься?

Лера в удивлении слегка приоткрыла рот, а я как придурок залип на нем, и в голову полезли пошлые мысли.

― Почему? Я бы хотела с тобой дружить. И Демид тоже. Правда? ― она посмотрела на меня слегка строгим взглядом, и я кивнул.

― Да. Отцом я тебе вряд ли буду, а вот старшим братом с радостью.

Парень странно себя повел. Он неожиданно крепко прижался к Лере, щекой прижимаясь к ее плечу.

Она растерялась, но тут же взяв себя в руки обняла его. А отчего‐то улыбнулся, по-детски так, наивно. Понравилась мне эта картина. Они действительно выглядели, как брат и сестра. Даже подтверждение анализа не надо. Хотя я уверен в том, что они родственники.

― Вам помощь нужна? Я с удовольствием.

― Да? Тогда садись и режь баклажаны.

Я скривился. Но раз сам предложил, отказываться не собирался.

Степану дали работу полегче. Нарезка помидор. Я бы тоже не отказался. Но когда мне вручили доску, нож и овощи, я понял, что это как раз для меня работа. Не очень удобно нарезать баклажаны, и лучше если это сделаю я.

На ужин у нас было овощная запеканка и запеченная рыба с чесночно‐сливочным соусом. Я, узнав вкусовые предпочтения Леры и Степы, выжал апельсиновый сок. Ужинать сели на заднем дворе на террасе. Я впервые за долгое время ощутил себя в семье и мне понравилось это чувство. Как‐то тепло на душе стало, появилась наполненность. И это даже немного пугало. Как бы я не вел себя с Лерой и что бы не говорил, если через время она продолжит упираться и не захочет быть со мной, мне придется ее отпустить. Насильно удерживать долго я не смогу. Но это будет потом, или не будет. Все зависит от самой девушки.

Убирали со стола мы тоже вместе. Правда вот мыть посуду я никому не разрешил. Отправил ее в посудомоечную машину, выслушав от Леры кучу гневных слов, вроде зачем тратить много воды, если посуду можно помыть руками. Я не спорил, но не хотел сейчас этим заниматься, и ней не позволил.

Вымотался. Или старею, или день напряженный оказался. Особенно для Леры.

Девочка после ужина ушла звонить подруге, которая наверняка уже поставила отца на уши из‐за Леры. Но я был рад, что у нее такая прекрасная подруга. Горой за нее.

Убедившись, что Степа уснул, я поставил дом на сигнализацию, и пошел к себе в комнату, хотя признаться честно, хотелось завернуть в соседнюю дверь. Которая, кстати, оказалась не заперта. Вечером все окна в доме были открыты на проветривание и возможно, когда система умного дома закрывала окна, сквозняк приоткрыл ее дверь. Вряд ли бы Лера специально оставила открытой, приглашая таким образом меня. Она скорее стукнет мне по лбу за мою наглость, но голова уже и так травмирована, чего теперь об этом думать.

Я приоткрыл дверь и едва не задохнулся. Лера в этот момент стягивала с себя футболку, под которой оказался легкий топик. Волосы, задетые тканью, упали обратно на спину, прикрывая красивые лопатки.