Я сжал зубы покрепче, кивнул.

Последние свечи были погашены мальчишками, и Софи, забрав свою руку из моей, блеснула глазами в темноте, как кошка. Я мотнул головой, присмотрелся, но она уже отвернулась. Подняв руку, споро перекрестился, решив заканчивать с утоплением горя в крепких напитках, и последовал за женой, чувствуя при этом жуткую жажду и, совсем немного, вину.

– Ну, будьте благословенны, дети, – напоследок сказал отец Хонж, после чего засеменил в сторону старых, но крепких домов. За ним последовала притихшая, постоянно зевающая толпа горожан, навязавших нам с Софи Эстерхаун сей скоропалительный брак.

Я стоял, глядя на несколько десяток удаляющихся спин, и никак не мог понять, что все произошедшее этой ночью – реальность.

– Вот так ночь, – тихо проговорила моя супруга.

Обернувшись, посмотрел на девицу. Она стояла, обняв себя за плечи, и тряслась всем телом, даже зубы иногда клацали, я слышал их стук.

Устало вздохнув, я стащил с себя пиджак, передал ей и сообщил:

– Уже завтра мне, а теперь и тебе, надлежит отправляться в Ривенхейм. Можно было бы отправиться прямо сейчас, раз нас ничто не держит, но вряд ли мы найдем извозчика в этот час. Да и отдохнуть перед дорогой не помешает, я не спал, кажется, целую вечность.

– Что же вы делали? – пролепетала Софи удивленно.

– Пил.

– Пил? – повторила она, щурясь. Еще несколько минут женушка рассматривала меня так, словно только что впервые увидела, затем запахнула мой пиджак поплотнее и заговорила громче, с яростными нотками в голосе: – Вы сказали “Пил”?! И сегодня?!

– Сегодня тоже, но не спиртное. Это был напиток несколько иного свойства… А что тебя смущает?

– Вы серьезно?!

– Абсолютно.

– Вы женились на мне, будучи в дурмане! – выпалила Софи и тут же перепуганно заозиралась, прикрыв ладошкой рот.

Я засмеялся.

– Поздно переживать по этому поводу, – шепнул ей доверительно. – Боги одобрили наш союз, а значит, их все устроило.

– Но это неправильно, – топнула ногой Софи, – вы не должны были вести меня к алтарю в таком виде!

– Я вообще ничего не должен был! Ни тебе, ни всем тем идиотам, что потащили нас в храм, – ответил зло. – Но так уж вышло, что на жизнь мне плевать, а афера подобного рода даже веселит. Только будет ли весело тебе? Вот вопрос, с которым стоит сегодня засыпать, милая девушка!

Хотел сказать еще кое-что: про ее аморальное поведение, про недостойные планы в отношении благородного массира, про супружество, которое совсем не обещает стать сказкой… Только взгляд уперся в ее губы. Синеватые от холода.

Нахмурившись, решил отложить назидательную речь до лучших времен, и даже злость улетучилась сама собой.

– Идем к тебе в дом! – примирительно выдал я. – Соберешь вещи, напишешь письмо с объяснениями матери и уложишь меня в постель. Да не трясись ты так! Тебя в постели не жду. А вот от бутылки рома или эля не откажусь.

– Мы такого в доме не держим! А трясет меня от холода, а не от возможной близости с вами! Чему быть – того не миновать, и я от своих обязательств не отказываюсь! – Задрав подбородок, Софи ринулась прочь. Гордая и непреклонная.

А я только головой покачал, глядя, как она нервно комкает в пальчиках лацканы моего пиджака. Острый язык новоявленной супруги – ужасный недостаток, и с ним нужно будет что-то делать, иначе мы и до фронта не дотянем. Вернее, не дотяну я. Придется погибнуть на дуэли, отстаивая честь этой… Поморщившись, решил не искать определения.

Успокаивало то, что брачные рисунки не появились бы на наших руках, не будь Софи невинной и непорочной девицей. Хотя это и стало для меня полной неожиданностью. Вспомнить хотя бы, как кто-то из горожан крутил ее чулок, найденный на сеновале… Воплощение непорочности, угу.