Помню, что Натали безумно влюбилась в Егора, когда он перевелся в нашу группу на втором курсе. Она тогда рассказывала мне о своих чувствах к нему во всех подробностях. А я в тот период встречалась с Кириллом, нашим одногруппником.

Но оказалось, что Егор с первого взгляда безумно влюбился не в Натали, а в меня, начал активно за мной ухаживать и в итоге отбил меня у Кирилла. Натали, наверное, ужасно страдала, но виду не показывала. И это всё, что я знаю о личной жизни своей лучшей подруги – то есть абсолютно ничего.

Но Егор давно в прошлом. А с тех пор она о своих мужчинах мне не рассказывала. Странно. Почему она скрывает?..

– Ну что, возьмете меня с собой? – не отстает Натали.

– Ладно, раз такое дело, и не пустяки, тогда поедем завтра к бабе Евдокии все вместе, – соглашается Анжела.

– А этой бабе Евдокии сколько годов? Она опытная ясновидящая? – с сомнением интересуется Натали.

– Она говорит, что родилась в год, когда Сталин сказал свою знаменитую фразу: «Жить стало лучше, жить стало веселее!». А ее братья и сестры в это время в деревне от голода пухли и умирали. Она сама чуть не умерла.

Мы с Натали обалдело переглядываемся

– Так ей лет сто, что ли? – прикидывает Натали.

Я немедленно достаю телефон и гуглю – 1935 год:

– Судя по хронике тех лет бабе Евдокии девяносто лет! Ничего себе. Сильно опытная, должно быть.

– А может, даже и больше лет. Не боись, по части мужиков не ошибается, проверено, – успокаивает Анжела. – Ну что, девочки, давайте выпьем за нас, чтобы всё у нас было хорошо в личной жизни – ведь для женщины это самое главное – ее женская личная реализация, а потом уже все остальное. А баба Евдокия нам в этом поможет.

– Прекрасный тост!

Мы поднимаем бокалы, чокаемся и пьем вино за личную жизнь.

– И за бабу Евдокию давайте! Долгих лет ей жизни и крепкого здоровья!

Мы снова чокаемся и пьем вино за здоровье бабы Евдокии.

– А сколько денег брать к бабе Евдокии? – спохватываюсь я.

– Сколько не жалко в качестве благодарности, – отвечает Анжела. – Но предупреждаю – лучше не скупиться.

– А банковские карточки баба Евдокия, наверное, не принимает? – уточняет Натали. – Наличку придется снимать?

– Ты че?! – возмущается Анжела. – Конечно, принимает! И криптой берет. Баба Евдокия – баба продвинутая.

На следующий день, ближе к вечеру, на джипе Анжелы мы втроем едем спасать свои личные жизни в деревню к бабе Евдокии.

Анжела отпустила личного водителя и сама гонит черный внедорожник на высокой скорости по освещенной фонарями загородной трассе. Параллельно по телефону, не умолкая ни на минуту, она решает миллион своих семейно-домашне-детских проблем.

В салоне негромко играет романтическая музыка.

Я молча сижу рядом с Анжелой, уставившись в темноту за окном. Натали затихорилась на заднем сиденье и тоже молчит.

– А никто не заметил, что мое повышение мы вчера так и не отметили? – интересуюсь я обиженно, чтобы завести разговор. – За личную жизнь пили, за здоровье бабы Евдокии пили, а за мою новую должность финансового директора – не пили! А? Меня кто-нибудь слышит?

Мой вопрос остается без ответа. Анжела, не отрываясь от телефона, делает мне круглые глаза и сочувственно качает головой. Оборачиваюсь назад – Натали, кажется, вообще уснула.

Да и хрен с ним, с этим повышением, особой радости оно мне не принесло на фоне проблем с мужским полом. Так, самолюбие потешило. Тут личная жизнь на кону.

Но меня терзают смутные сомнения, что я погорячилась с принятием решения наведаться к ясновидящей и внедриться в параллельные тонкие миры магии и духов, ведьм и колдунов, и других разных сущностей, в этих мирах обитающих.