– Они так здорово смотрятся с ребёночком, – тихо сказала ему Лана, – Пойдём, тоже подержим?

Марэк блеснул радостью в глазах и кивнул головой, ему очень хотелось увидеть Лану с ребёнком на руках.

– Можно мне? – спросила у Уники Лана и робко протянула руки к Богдану.

– Конечно! – Уна переложила ребёнка ей на руки и обняла Ставра за талию.

– Марэк, смотри, какой хорошенький! – голос Ланы дрогнул от умиления, – Какие крошечные пальчики! Ты просто чудо, маленький! – ласково щебетала Лана и сюсюкалась с малышом.

Марэк и Ставр, улыбаясь, посмотрели друг на друга, они поняли, что думают об одном и том же.

– Ой, сколько нянек у тебя, Богданчик! – весело воскликнула вернувшаяся Татьяна и взяла ребёнка из рук у Ланы, – Дети – это такое счастье! Дай Бог и вам когда-нибудь познать эту радость!

– Здравствуй, Ставр! Здравствуй, Уна! С возвращением! – подбежали к ним салажата.

– Соскучились? – звонко спросила их Уника, – Завтра в шесть утра марш бросок в город! Понесёте пайки для старших братьев и воду.

Парни засияли улыбками.

– А сейчас – сумки в зубы и вперёд! – скомандовал им Ставр.

Первогодки бегом бросились принимать сумки и рюкзаки с продуктами из универсала.

– Чур, я первая в душ! – игриво воскликнула Уника и, сорвавшись с места, побежала внутрь.

– Нам бы тоже не мешало, – заметил Ставр, и они с Марэком тоже направились внутрь.

Уна не стала занимать душевую старшин. Она поднялась на женский этаж. В коридоре её сразу сцапала Мила:

– Уна! С возвращением! Ты куда? В душ? Я с тобой!

Мила хвостиком вилась за Уникой, не отставая и не замолкая ни на минуту. Она выспрашивала как да что издалека, пытаясь узнать новости. Уна отвечала на её вопросы и ждала, когда же она спросит про Кэша. Мила начала рассказывать последние новости:

– Герман Петрович, как Нору в жёны взял, так она переменилась. Не красит больше глаза и одевается, как все. Довольная ходит, улыбается, Софийку с рук не спускает…

– Не такая уж она и плохая, как вы о ней думали, – ответила Уника, – Просто ей был нужен любящий мужчина.

– Девушки все вздохнули с облегчением, больше наших парней никто совращать не будет! Кайзер сказал, что если к ней кто-нибудь сунется – выпорет так, что мало не покажется!

– Хорошая новость, – улыбнулась ей Уника, вытирая волосы, – Ты меня хочешь о чём-то спросить?

Мила закусила нижнюю губу и умоляюще посмотрела на Унику. Уна, обтираясь полотенцем, таинственно улыбнулась:

– Кэш сказал, что ты ему понравилась, – сообщила она Миле долгожданную новость.

Мила запищала от счастья и бросилась Уне на шею.

– Ладно, ладно! Иди уже! – засмеялась Уника, и Мила ураганом вылетела из душевой комнаты.

Вернувшись в свою комнату, Уника решила немного отдохнуть и прилегла на свою кровать. Девочек в комнате не было, и она могла спокойно собраться с мыслями. Сунув руку под подушку, она нащупала там листок бумаги. Уна вынула его и развернула. На листке была нарисована она сама с развевающимися волосами, в чёрном облегающем тело костюме, с горящими синим огнём глазами и пылающая в пламени огня.

– Ну, Олеська! – в очередной раз поразилась Уника.

Она решила поговорить с Германом насчёт неё, но тут Олеся вошла в комнату и улыбнулась.

– Привет, – ласково сказала ей Уника, – Олеся, покажешь мне все свои рисунки?

Олеся кивнула головой и вынула из-под своего матраса ворох листков бумаги. Уника взяла их в руки и начала рассматривать. Некоторые рисунки были настолько абстрактными, что Уна не понимала их значения, но некоторые она начала откладывать в сторону. В этой стопочке сразу оказались рисунки, которые Олеся нарисовала на вечеринке у Ставра и ещё несколько подобных. Её внимание привлёк рисунок, на котором Нора вся в слезах стояла на краю крыши, а за её спиной с протянутой к ней рукой бежал мужчина, похожий на Германа.