Верхняя крышка автоматически закрылась, внутри что-то запшикало и запыхтело. Через несколько минут посуда, сверкая чистотой, показалась с другой стороны агрегата.

– Чистую посуду убираем, а грязную снова закладываем… И пуск! Это паровая посудомоечная машина. Полностью автоматическая, – пояснила Уника.

– Это… посуду больше мыть не нужно? – вытаращила глаза мывшая посуду девушка.

– Нет! – ответила Уника.

– Ура!!! – хором закричали и запрыгали от радости девчата.

– Это ещё не всё! – остановила их ликование Уника.

Она подошла к другому аппарату, сбоку которого был приделан большой повёрнутый боком чан из нержавейки.

– Нажимаем, – чан отсоединился и повернулся дном вниз. Внутри него торчал большой блестящий венчик, – Берём муку, соль, яйца, – она забирала продукты у девушки месившей тесто и закидывала в чан, – Добавим водички… дрожжи есть?

Марийка протянула ей кастрюльку с булькающей опарой. Уна отлила немного в чан и нажала на кнопку. Миксер, зашумев, начал кружиться по чану, замешивая тесто.

– Жидковато, – заглянула в чан Уника, – Дайте ещё муки!

Марийка сразу протянула ей трёхлитровую банку с мукой. Уна досыпа́ла муку до тех пор, пока тесто не начало отлипать от стенок и от венчика.

– Готово!

Венчик сам убрался, а чан вдруг резко перевернулся, и огромный шар теста упал внутрь агрегата.

– Ах! – испугано округлились у всех глаза.

– Спокойно! – уверенно предотвратила всеобщую панику Уника.

Она подозвала Марийку подойти поближе и начала ей показывать и объяснять:

– Есть четыре режима, – указывала она на кнопочки, – Первый: хлеб, второй: лапша, третий: пельмени, а четвёртый: пирожки. Для лапши и пельменей дрожжи в тесто класть не нужно. Для пирожков, вот сюда кладём готовую начинку. Фарш для пельменей кладём вот сюда, – открывала она крышки встроенных баков, – Так… выбираем первый режим…

Внутри что-то зашумело, а на панели в другом месте загорелся таймер «сорок минут». Пошёл отсчёт.

– Через сорок минут вот эта дверца сама откроется и выдвинется форма с готовым хлебом…

– Ах! – радостно всплеснули руками девушки.

– Только осторожно, он будет горячий, – предупредила их Уника, – Вся техника самоочищается…

– Откуда ты это всё знаешь? – удивился Гаврила.

Уника тяжело вздохнула.

– Когда моя мама разбилась… мне было восемь лет. Папе приходилось очень много работать, и он не мог забирать меня после школы. Наша соседка, тётя Валя, работала в школьной столовой. Она забирала меня после уроков на кухню, а потом мы вместе шли домой. На её кухне был такой же агрегат.

Уна показала им как пользоваться овощечисткой, овощерезкой мясорубкой и вакуумным упаковщиком – всё это было спрятано внутри агрегата и выдвигалось нажатием кнопки. Рассказав обо всех функциях она попросила отпустить её в медблок.

Марийкиной благодарности не было предела, а девушки прыгали от радости и хлопали в ладоши, понимая, что изнурительному труду на кухне пришёл конец. Покидая ликующую кухню, Уна услышала голос Гаврилы:

– Хватит уже скакать-то! Что с вами будет, когда я роботов полы мыть научу?

– А-а-а-а!!! – завизжали от счастья девчонки.

Уна вернулась в медблок. Пациентов не оказалось. А на душе у неё будто кошки скребли, но она не понимала, что её так беспокоит.

– Что с тобой, милая? – ласково поинтересовалась Совушка.

– Не знаю… тревожно мне…

– Не переживай, – обняла её Совушка, – Завтра они вернутся…

Отряд поисковиков, обшарив все магазины по намеченному маршруту, приготовился разбить лагерь на ночлег. Кайзер был зол – они так ничего и не нашли. Герман уже давно дал ему поручение: найти новый продуктовый склад, потому что их запасы стремительно уменьшались. Солнце уже садилось и все приготовились ложиться спать. «Раньше ляжем – раньше встанем», – любил поговаривать Кайзер. Поисковики с почитанием называли его «батькой» и подчинялись ему беспрекословно.