– Скажи мне, ему можно верить? – Уна взяла Совушку за руку и с надеждой заглянула в её мокрые от слёз глаза, – Он кое-что пообещал мне.

– Если он пообещал тебе, – Совушка смахнула слёзы и улыбнулась, – Он в лепёшку расшибётся, но сделает! Верь ему, Уна. Он очень хороший.

– Девушки о нём другого мнения…

– Это всё Нора! – гневно нахмурилась Совушка, – Она мечтает вернуть Ставра, но он её не простит. Он и в жёны-то её взял, только чтобы она не опозорилась, а она его так предала… Он никогда не простит её. Вот она и пугает девушек, гадости про него плетёт. Но это всё не правда!

– Зачем она это делает?

– Да чтобы он один остался! Девушки от него, как от огня, шарахаются. Она думает, что если он останется одиноким, то…

– Он вернётся к ней, – продолжила Уника Совушкину мысль, – Я поняла, спасибо.

– Ты никого не слушай, дорогая. Он очень хороший… друг.

Когда Уника закончила изучать содержимое шкафа в приёмном боксе, она услышала голоса в коридоре.

– Не помогла твоя мазь, – разговаривала с Совушкой в соседнем кабинете какая-то женщина, – Вчера вроде лучше стало, а сегодня ещё больше болит…

– Ну, тогда я не знаю, – ответила та, – Иди Уне покажись, она в третьем боксе.

Через минуту в дверь к Уне заглянули две женщины.

– Можно? – спросила та, что разговаривала с Совушкой, а вторая, помоложе, постучала в дверной косяк.

– Конечно! Проходите, – радушно пригласила их Уника, – Здравствуйте.

– Здравствуй, Уна, – улыбнулась та, что старше, – У нас тут все свои, все простые. Зови меня тётя Галя…

– А я Оксана, – улыбнулась вторая женщина.

– Мы на детском этаже с малышами нянькаемся, Танечка сейчас работать не может, ей уже рожать скоро. Все дела на нас. Детишек натаскалась я, теперь шея болит, не могу терпеть, – пожаловалась тётя Галя, – Можешь помочь?

– Конечно, – уверенно кивнула Уника.

Она поставила перед собой стул и предложила женщине сесть. Тётя Галя была плотно сбитой женщиной лет пятидесяти. Вокруг её лучистых глаз было много мелких морщинок, как у женщин, которые часто улыбаются. В её светло-русых густых волосах было уже много седины. Уна ощупала её шею, стоя за её спиной, и сразу поняла причину болей.

– У вас позвонки сместились, – пояснила она и обхватила её голову обеими руками, – Сейчас вправим…

– Как это впра-а! – резко выпучив глаза, вскрикнула от неожиданности тётя Галя, когда Уна резко дёрнула её за шею, – …вим, – облегчённо выдохнула она, когда Уна её отпустила.

– Тёть Галь, ты как? – испугано смотрела на неё Оксана, потрясённая, услышав громкий хруст в её шее.

Женщина покрутила шеей и удивлённо уставилась на Унику.

– Ну, как? – просто спросила Уна.

– Не болит, – пришла в себя тётя Галя, – Совсем не болит! Хорошо!

– Уф, – облегчённо выдохнула Оксана, – Я уж думала у тебя там отломилось что-то…

– У тебя у самой что-нибудь раньше отломится! – обиделась тётя Галя и встала со стула.

Она обняла Уну так крепко, что у неё глаза на лоб полезли:

– Вот, спасибо тебе, моя хорошая!

– На здоровье, – прохрипела в ответ Уника, не в силах вдохнуть.

– Пошли, Ксанка, дел по горло, – скомандовала она, выходя из бокса.

– Я догоню скоро! – ответила Оксана.

Она была пухленькая, светленькая и круглолицая, на вид немного старше Совушки и ниже её ростом.

– У вас тоже шея болит? – спросила Уника.

– Нет, у меня губы часто трескаться стали и волосы выпадать, – пожаловалась она, – Можно с этим что-нибудь сделать?

– Я вам витамины дам, – кивнула Уника, начав искать их в коробке, – По одной в день принимайте во время еды, только от детей прячьте.

Оксана благодарно улыбнулась, забирая баночку:

– Если тебе что-то из мебели раздобыть надо будет, или полочки смастерить, ты к Володе моему обращайся. Он у меня на все руки мастер и любую мебель тебе на складе найдёт.